После трудной рабочей пятницы в баре, после омерзительно большого потока людей с гомоном, криками, пивным перегаром и нескончаемым звоном пивных бокалов, кружек и стаканов, я выспался отлично. В долгожданной тишине и тепле. Хоть проспал-то всего пять часов. Но долго и мечтательно спать и отлёживаться поутру в субботу, когда намечается крупное политическое мероприятие – не моя тема.
Для меня это недопустимо было всегда, как дома, так и здесь. Это же самый первый митинг, где можно будет выступить, ощутить идейный накал и родство товарищей! Сами эти мысли будили и будоражили меня – первая разведка революционной зрелости ленинградских партийцев боем, словом… Уже не листовочная закадровая кампания, а прямой контакт с единомышленниками, с которыми, возможно, вскоре – и в бой идти.
Утренняя сигарета сконцентрировала меня на подготовке к митингу, а утренний кофе придал ускорения мыслительному устремлению в ораторском направлении…
Шагая с Настей на долгожданный митинг против нынешней градостроительной политики Полтавченко, я был просто на седьмом небе от счастья: вот же оно! Ленинград мне рад, распахнут, и встречает проблесками робкого мартовского солнышка среди стен древних и мудрых, как сейчас кажется, домов, видавших уличные бои 1917-го… Пикеты, митинги, расклейки — вот она, моя новая жизнь! Вот к чему я так стремился, бежал из Поволжья. Никаких ментов с утра и задержаний, кстати…
Единственное, что не радовало, это что митинг проходил не в самом центре, а на Пионерской площади. До неё нужно было ехать. А так, про себя думаю, — круто бы было в центре проводить, чуть прошёл по Невскому, и на месте проведения (как в первый день мой ленинградский, по прибытии было). На Пионерской меня сразу поразило то, что в северной столице реально много людей пришло на митинг, хотели высказаться против капиталистов-застройщиков. Я имею ввиду даже не каких-то активистов левых или либеральных организаций, а питерских простаков, которых не устраивает застройка. Им заслоняют солнце в целях личной наживы, и они этому не рады – но не с прикушенным язычком, а вслух, воочию, открыто. Отсюда – шаг до создания советов по территориальному принципу.
Было жутко холодно, не смотря на проблески скупого на тепло солнышка, — а стоять-то нам нужно было два часа, как соорганизаторам. Пока я фотографировал происходящее, выступающих, выдалась минутка тишины (настраивали засвистевшую от ветра в микрофон колонку) – и на мобильном я набрал номер руководителя отдела новостей, с которым предполагался разговор после митинга. Номер, который мне дал Вова в тот вечер в горкоме, ответил быстро. На моё удивление, это оказалась женщина, и стояла она практически рядом со мной. Я тотчас закрыл объектив фотоаппарата, спрятал его, и подошёл к ней поговорить.
Узнал, что её зовут Алина, и ей всего-то двадцать три года. Неплохо для руководящей должности! Разговор, конечно, из-за морозности и настроения митинга не сразу пошёл, но предложение посидеть в «Бургер-Кинге» она оценила. Заодно там же, на месте спросила:
— Геворг, а ты куда-то трансляцию текстовую ведёшь с митинга?
— В твиттер свой. Да и для организации одной левой тоже – благо, товарищи мне доверили это дело сразу после приезда в Ленинград.
— Это классно! Но давай поговорим в спокойной обстановке. Если вдруг меня после митинга не найдёшь, звони!
После того как я пообщался с Алиной, меня подозвал к сцене товарищ Иван и говорит:
— Геворг, слушай, у нас один товарищ выпал из выступающих. Можешь со спичем выйти?
— Иван, ну… дай пять минут на подготовку! Я ж пишу-то хорошо, а говорю не очень складно.
— Понял! Далеко не уходи.
Подумав пять минут, я понял, что выступить надо обязательно. И сказать, что нынешний губер занимаясь незаконной застройкой убивает городскую атмосферу и классическую архитектуру Ленинграда. Сказать, что Советская власть формировала новые районы по единому плану, а точечная застройка в интересах отдельных буржуев – уродует не просто город, но затрудняет работу советской ещё в основном инфраструктуры. Ни детских садов, ни больниц, ни школ ведь буржуи строить не хотят… Со стороны, от «самаритянина» это прозвучит ново – и весомее для самих ленинградцев. Тут Ивану и говорю: «давай, я готов».
— Дорогие товарищи! Товарищи ленинградцы, я сам из Самары приехал, недолго тут живу. Но уже насмотрелся, как царствуют на советских домах логотипы Газпрома и ВТБ, в самом центре, на самом виду. Это вроде бы дизайн – но он отражает то, что город Ленина давно захвачен капиталистами. И по своему усмотрению они «уплотняют» вас точечной застройкой, нагружая готовую, бесплатно доставшуюся им инфраструктуру. Кредиты дают банки вроде ВТБ, застройщики имеют сверхприбыль до трёхсот процентов, легко «отбивают» кредиты. Всё это держится на труде гастарбайтеров – вот таких же парней, как я, приезжих. Спросите их – хотели они такой доли или нет? Хотели они сюда ехать, вызывать вашу ненависть, работая на буржуев? Конечно, нет! Они бы работали в родной Украине или Казахстане, но там порушена этими же самыми буржуями промышленность, убиты колхозы, люди согнаны с насиженных мест, стали новой армией пролетариата. Потому прошу вас – подавайте пример вашим братьям по классу, а не злитесь на них, называя «чурками» и «понаехавшими». Если буржуазия наступает на ваши кварталы своими планами точечной застройки – создавайте советы по месту жительства. Включайте в ваши советы и рабочих, которых гонят на вас, словно «смертников», как пехоту буржуи в белых воротничках. Создавайте структуры, которые объединят вас с новыми пролетариями и сделают невозможными аферы строительной мафии!
Выступая, я согрелся – не смотря на то, что холодный питерский ветер так и рвался через рот прямо в душу. Согрелся как-то от головы, от мозга – ко всем конечностям. Мне аплодировали все пришедшие на митинг, похлопывали по плечу. Ответная волна классовой солидарности обдавала меня человеческим, Советским теплом. Я чувствовал драйв! Во мне был адреналин в три-четыре раза больше, чем когда я на самарских митингах выступал!
После митинга звоню Алине, спрашиваю где она, и она говорит: «давай-ка, подходи в центр зала, в метро теплее». С другой стороны, тут же позвонил Кирилл и пригласил меня в бар. Но в бар, как я понимал, теперь я либо приду с опозданием, либо вообще не приду. Всё будет зависеть от диалога с Алиной и дальнейшего моего трудового пути.
Алина в ходе разговора в «Бургер-Кинге» под горячий чай и кофе с наггетсами, оказалась разносторонне интересующимся человеком — и абсолютно не хищным, и понимающим свое дело. Давно я таких журналистов не встречал в либеральных СМИ. Сказал я ей это напрямую, не пугаясь показаться льстивым, не пугаясь собственной «комплиментарности». А ей, видимо, льстило, что я нацмен – испытывают либералы к нам некоторую идейную симпатию, гуманистическую…
Далее в разговоре нашем зашла речь про условия работы и её тонкости, Алина придвинулась и нежно, с кофейными приятным душком зашептала:
— Смотри, Геврог. Нужно сутками мониторить ленты наиболее лучших изданий мировых и российских. И выбирать те новости, которые актуальны и вписываются в нашу аудиторию. Рерайтинг обязателен. Ты же знаешь, что это такое?
— Я рерайтер со стажем! А есть социология какая-то по аудитории, чтобы я понимал?
— Правильно мыслишь! Естественно, всё есть, я тебе сейчас скину на почту, изучи.
— Ну и чё там по поводу репортажей на митингах и других мероприятиях? Могу ли я редакции рекомендации давать на освещение мероприятий?
— Это без проблем, у нас в редакции вот тоже политически активный парень работает, он раньше в националистических движениях состоял, и потому ходил всегда освещать русские марши изнутри, так сказать.
И тут я напрягся сильно: работать с нациком в одной редакции? Ну, не знаю… Люди, конечно, разные бывают, но руку точно я такому не пожму.
Но посмотрим, может, будем в разное время работать, или вообще не будем пересекаться…
Закончили мы разговор тем, что я приду в редакцию во вторник, на собеседование и стажировку, которая как ни странно оплачивается. А далее по истечении месяца будут принимать дальнейшее решение. Меня это не могло не радовать: я принял жёсткое решение, что в воскресенье я дорабатываю последнюю смену в пабе и иду дальше в журналистику. Работа мечты как-никак!
После встречи с Алиной, идя по Невскому в сторону площади Восстания, я попивал тёплый латте в длинном стакане через трубочку… Глядел отчего-то дружественнее на модные витрины и либеральную буржуазию, выходящую из пассажа. Потягивая синий Винстон, я думал: ну, вот теперь-то, видимо, я и прижился в Ленинграде. Реально, нет пути обратно в Самару, где я могу спиться от вечного поиска работы! Нет, не хочу я так закончить свой путь, никому не заметным, свернув свои и не только свои коммунистические идеи в трубочку, а значит — тут всё будет отлично… Дома я начал сразу же писать статью про прошедший митинг и обзванивать спикеров, я решил что во вторник нужно идти с материалом, и показать свой стиль — и как должно работать настоящее столичное СМИ.
Продолжение следует
Материалы по теме:
Дневник самарского идеалиста (ч.1)
Дневник самарского идеалиста (ч.2)
Дневник самарского идеалиста (ч.5): 4 комментария