9.
Настроение с утра было прескверное. Неожиданные союзники испортили жизнь Антону. Да и в честность их намерений Антон не поверил ни на минуту. Конечно, жена перед сном сделала всё возможное, чтобы утолить печали мужа. Несмотря на некоторые размолвки, она оставалась любящей и понимающей супругой. В кабинете его уже ждали Василий и Юрий Александрович. Антон сел в своё кресло, наклонился к коммутатору и попросил позвать Анастасию. Через минуту Настя была в кабинете.
— Анастасия, здравствуйте. Уж не обессудьте, что я использую Вас как низкоуровневую рабочую силу, но эти документы я никому больше доверить не могу. Снимите две копии и принесите сразу же, как сделаете.
Он передал Анастасии флешку (своё досье он оттуда предусмотрительно перенес на домашний компьютер), а затем обратился к товарищам.
— Предлагаю, для экономии времени, поступить следующим образом. Сначала я расскажу всё, что знаю и думаю, а затем выскажетесь вы. Меня похитили неизвестные люди, вывезли неизвестно куда, рассказали, что они добрые и чтобы я их не боялся, подогнали досье на интересующего нас человека и доставили домой. Причём занесли в квартиру и каким-то образом сделали так, что я сам запер её изнутри, хотя и не помню ничего.
— Да, странные у тебя друзья, – усмехнулся Василий. – По всей видимости, это была демонстрация их возможностей (он бросил взгляд на начальника СБ). Ну и заодно – продемонстрировали тебе, что дружить с ними лучше, чем воевать. И что, если бы им было нужно, они бы тебя шлёпнули; но им это не нужно.
— Ну, воевать – об этом вообще речь не может идти. Мы даже не знаем, кто это. Предложение, по ходу, из тех, от которых нельзя отказаться.
— Я думаю, Антон Валерьевич, стоит усилить Вашу охрану, – Грузов отпил воды из стакана. –Конечно, я не снимаю с себя ответственности (ответный взгляд Василию), но, сами понимаете – если бы Вы не отказались от персональной охраны, недоброжелателям было бы сложнее.
— Всё же я не считаю их недоброжелателями. Думаю, они преследуют какой-то собственный интерес, и для реализации его им нужны мы. Знать бы только, в чём дело; можно было бы более рационально выстраивать стратегию. Но человек, с которым я разговаривал, дал понять, что они верят в мою интуицию и способность принимать правильные решения. Значит, мы на правильном пути. А насчёт охраны – делайте, как считаете нужным. Но два замечания: во-первых она должна быть максимально незаметной и не усложняющей жизнь. А во-вторых – разработайте, пожалуйста, комплекс мероприятий с учётом первого требования, причем включите в него и Василия, и Михайлу Васильевича непременно. Ну и себя, само собой. Понятно, что против этих ребят вряд ли бы помогло – но против тех, кто попроще, думаю, будет нелишним. Сейчас наш корабль вступает в новые и опасные воды, и их нужно пройти без потерь. Ладно, перейдём к другим вопросам. Что там с твоим мозгоедом?
— Так на четверг же договорились. Я с ним созвонился, время подтверждено.
— Я думаю, с тем досье, которое собрали наши новые друзья, можно не тратить времени на сбор информации. Вызывай его, если можно – то сегодня. В крайнем случае – завтра. Досье внимательно изучите, и работу по Данилову продолжайте. Если заметите какие-то несостыковки – сразу ко мне.
День, в целом, прошёл без происшествий. Вечером Антон с супругой – впервые за долгие годы – посетили театр. Удалось попасть на «Ромео и Джульетту» в исполнении труппы Королевского Шекспировского театра. После спектакля Юля вдруг предложила пойти выпить по коктейлю. Антон вообще-то не планировал выпивать – завтра ждал напряженный рабочий день. Но жена нечасто выдвигала подобные предложения, поэтому он согласился.
Они нашли тихое кафе и заказали коктейли. В кафе царил мягкий полумрак. Антон невольно залюбовался супругой – в вечернем платье Юля была великолепна. А то, как она держала бокал с «пина-коладой», напомнило ему кадры из фильмов про Бонда. Антон подумал, что вечер удался. Как вдруг…
— Антон. Что с нами происходит?
— Ты о чём, милая?
— Ты прекрасно понимаешь, о чём. Мы отдаляемся друг от друга. Где твоя романтичность?
— Мы взрослеем, любовь моя. Да и на романтику, прости, часто просто нет времени.
— Слышала сто раз уже. Одна работа на уме. Там что, без тебя вообще никто не работает? Почему ты не можешь позволить себе чаще проводить время с женой?
— Вот, сегодня позволил. И уже…, — Антон спохватился – он не желал обидеть жену. Но, видимо, было поздно.
— Ах так, да? – Глаза Юли заблестели, она резко поднялась и пошла к выходу. Антон быстро встал, бросил на стол деньги и пошёл за супругой.
Она шла по улице и шмыгала носом. Юле было очень жалко себя. Тридцать лет, красавица, успешный и состоятельный муж, молодой, которого она любит – пусть и не так, как раньше, но ведь любит же. Но ей так часто приходится оставаться одной! Нет, у Юли была работа – она трудилась юристом в районной управе. Но на работе все знали о её реальном статусе, и ей приходилось ему соответствовать; а, значит, и там она не могла позволить себе завести друзей. У неё был только Антон – а у Антона было для неё слишком мало времени. И это было ужасно обидно.
Антон догнал жену, развернул к себе, поцеловал в заплаканную щёку.
— Прости.
— И ты меня прости. Не знаю, что со мной.
— Я знаю. Это инстинкты в тебе не могут найти выхода.
— Какие инстинкты?
— Нам нужен ребёнок. Я думаю, пора. Хватит откладывать. К тому же, есть определённые опасения, что впереди могут ожидать сложности, поэтому – это нужно сделать как можно быстрее. Я бы даже предложил приступить к решению данного вопроса прямо сегодня.
Юля улыбнулась – сначала неловко, потом – все увереннее. Для вида хотела было возразить, как это часто бывало раньше, но подумала, что не стоит. Она обняла мужа и впилась ему поцелуем в губы.
10.
Утром специалист по психологии, которого Антон прозвал «мозгоедом», был у него в кабинете, вместе с Юрием Александровичем. Специалист носил сложное имя Иеремия Соломонович, соответствующую этому имени внешность и фамилию, говорящую о его принадлежности к древнему московскому клану. Предки Иеремии Соломоновича поселились в России ещё при Петре I. Его семья имела большой вес среди московских (а значит – и российских) евреев, считаясь наголову выше основной массы еврейского населения России, которое присоединили к Империи вместе с Польшей.
Иеремия Соломонович начинал со службы в КГБ. Несмотря на бытующее мнение об антисемитском характере этой службы, в её рядах было немало представителей «избранного народа». Правда, попасть в ряды чекистов еврею было непросто; но те, кому это удавалось, были действительно блестящими специалистами своего дела. Иеремия окончил Институт иностранных языков, специализировался на психологии. С обрушением СССР подающий надежды капитан покинул службу, позже как будто всей своей жизнью пытаясь опровергнуть известную максиму про бывших. Вместе со своим братом Закарией он создал Независимый Институт Психологии.
В отличие от брата, Закария не слишком жаловал закон, пару раз семье приходилось вытаскивать его практически из тюрьмы. Но потом он повзрослел, остепенился и проявил недюжинные таланты в бизнесе. Закария проявил свою потрясающую интуицию, поверив в брата – в то, что на его способностях и знаниях можно хорошо заработать. Семейные связи обеспечили поддержку начинания братьев в профессиональной среде, к ним перешло несколько заслуженных специалистов. Затем удалось и пролоббировать решение о передаче институту психиатрической лечебницы в качестве клинической базы. Департамент здравоохранения только рад был сбросить с рук убыточный объект.
Юрий Александрович был давнишним товарищем Иеремии Соломоновича. Вернее – он был его сослуживцем. Недолгое время, всего одна операция – но успели подружиться. Еремею (как его называл друг), импонировала молчаливость и уверенность Юрия, каждое его слово было действительно сравнимо с золотом не только редкостью, но и ценностью. В свою очередь, Грузова подкупал быстрый и острый ум товарища, умевшего найти выход из самой сложной ситуации, и при том – наилучший выход.
В дальнейшем их пути разошлись, и встретились они совершенно случайно: в столовой ФСБ на Лубянке. Общение продолжили за ужином в кабаке и порешили держать связь. Юрий Александрович, закинув свой невод, узнал о сослуживце много интересного и решил, что тот может быть полезен. И действительно – однажды его помощь оказалась просто незаменимой.
Антон долго вспоминал ту сделку – слава богу, сорванную. Фирма тогда находилась в самом начале пути, раскручивалась на деньги бандитов, и если бы они успели перевести транш – то всё. Объяснить «шефам», куда ушли четверть миллиона долларов, было бы невозможно.
Их спас Иеремия. По настоянию Грузова, его подключили перед последним раундом переговоров. Он проанализировал бумаги; там не было ничего подозрительного, на первый взгляд. Затем, когда Антон был на переговорах, Иеремия отслеживал всё происходящее и через микрофон в ухе консультировал Антона. В какой-то момент он посоветовал Антону свернуть переговоры, сказав, что в ином случае дальше помогать отказывается. Антон был в бешенстве. Но психолог убедил его, что его визави лжёт, и условия сделки выполнять не планирует, заранее собираясь «кинуть». Позже, изучив рынок, были получены подтверждения подобных ситуаций – путь компании оказался усыпан десятками «прокинутых» контрагентов. При этом она сама была белой и пушистой; все сомнительные сделки проводились через дочерние фирмы.
После этого они неоднократно привлекали «мозгоеда». Его услуги стоили недёшево, но затраты, несомненно, были оправданы. Точность его характеристик была убийственной, а сценарии переговоров реализовывались почти в ста процентах. Фактически, это был ещё один из столпов успеха. И Антона несколько напрягало, что этот столп не находится у него под контролем. Впрочем, он всегда руководствовался словами Филеаса Фогга: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое». Есть – нужно использовать. Не будет – будем исходить из ситуации.
Антон попросил Олю принести кофе.
— Думаю, вы уже ознакомились с досье, которое вам представил Юрий Александрович. Что скажете? Нужна ли дополнительная информация? Или требуется время?
— С досье я ознакомился, оно достаточно полное, противоречий я не заметил. Это я к тому, что, если оно сфальсифицировано – то либо сфальсифицировано целиком, либо ложь вплетена чрезвычайно умело. По крайней мере, я этого не вижу. Личность весьма цельная, поступки и действия взаимосвязаны.
— Странно это слышать. Про него обычно говорят, что он полон противоречий, сам себя отрицает и так далее.
— Видите ли, одно другому не мешает. Противоречия, о которых говорите Вы, вне сферы психологии. Это идеологический спор внутри одной головы. А в результате этого спора всегда рождается какое-то решение, побуждающее к действию. И вот это решение будет соблюдаться неукоснительно. Это человек, который идёт к своей цели. Его путь вблизи может показаться извилистым – но если посмотреть на него в перспективе, то он окажется прямым; и каждое, совершаемое им действие приближает его к его цели.
— А в чём состоит эта цель?
— А это вам стоит попытаться узнать у него. Для этого нужно просто правильно задать вопрос. Он относится к людям, которые стараются не лгать. При этом их интеллект позволяет так ответить на вопрос, что этот ответ не будет формально ложью – но и правдой не будет, а в сознании собеседника формируется тот самый, ложный ответ. Это искусство; и он им владеет. Поэтому, общаясь с ним, слушайте его внимательно, чтобы услышать то, что он говорит, а не то, что хочет, чтобы Вы услышали. И следите за тем, чтобы ответы соответствовали заданным вопросам. Кстати, думаю, что и цель свою он вам поведает. Даже если он не кричит о ней на каждом перекрёстке, есть всё равно ненулевое множество людей, которому он её открыл. Ваша задача – достигнуть с ним такого уровня доверия, который позволит Вам оказаться в их числе.
— Что-то ещё? Какие-то предпочтительные или, наоборот, нежелательные темы для разговора?
— Нежелательные – разве что о его личной жизни. Но это, так сказать, вопрос культуры. А что касается предпочтительных – просто позвольте ему говорить. Он это любит. Изредка – направляйте плавно его речь в те области, которые Вам интересны, с помощью вопросов. Старайтесь отследить логическое древо его тезисной системы: что из чего следует, какова корневая идея, и так далее. Там, конечно, всё может быть переплетено; но это не значит, что там нет порядка. Обычно ум подобных людей чрезвычайно упорядочен, и каждому предмету во Вселенной есть место. Попытайтесь заглянуть за первый уровень рассуждений. Впрочем, если вы продемонстрируете ему свою образованность – он с готовностью перейдёт его сам.
В общем – у Вас, так сказать, ознакомительная встреча. Попытайтесь понравиться, благосклонно воспримите его попытки, если они будут. Если запишете разговор – будет материал для дальнейшей работы. Понимаю, секретность; но решать, как обычно, Вам. Желаю успешного знакомства!
11.
Встречу Антон решил провести в чайной. Это было небольшое заведение, только для своих, на территории ТСЖ на «Новослободской». Для того чтобы попасть в чайную, нужно было миновать шлагбаум с охраной. Антон с Василием встретили Валерия около поста охраны в назначенное время и прошли внутрь.
Чайная состояла всего из одного помещения. Они сняли обувь, залезли на топчан размером примерно 3*3 метра. Заказали пу-эр. Бармен подал им прибор для чайной церемонии – бамбуковый поднос с поддоном. Прямо перед ними он залил чай кипятком, слил его и заварил снова, теперь уже – по-настоящему. По традиции он облил кипятком и фигурку жабы; тёмно-бронзовая, будучи облита кипятком она засияла золотом. Данилов усмехнулся и кивнул на жабу:
— Каждый раз смотрю и каждый раз удивляюсь. Прямо волшебство какое-то, не находите? Магия востока!
— Ну, в мире есть вещи куда более удивительные и труднообъяснимые, — туманным намёком ответил Василий.
— Думаю, таких вещей на самом деле совсем немного. Мир в целом прост и предсказуем.
— И всё же в нём есть место и тайнам, и заговорам, и далеко не все из них становятся явными, как принято считать.
— И вы, я так полагаю, надеетесь, что я раскрою вам какие-нибудь тайны?
— Да нет, таких ожиданий не было. А Вы раскроете?
— Это зависит от того, чего именно вы ожидаете. Безусловно, я мог бы открыть вам глаза, и рассказать что-то, что вам неизвестно. Вот только нет уверенности, что вам будет интересно это.
— Думаю, и мне, и Василию Максимовичу будет интересно, – в разговор вступил до этого молчавший Антон. – Я вот вообще люблю узнавать что-то новое, и испытываю интерес ко всему неизвестному.
— Простите, но это называется любопытство. Интерес должен быть действенным. Вы должны быть готовы использовать знание, поэтому и поиск стоит вести в тех областях, которые близки Вам. В противном случае информация будет просто балластом в вашем мозге, изредка всплывая; иногда в тему, но чаще – нет. От такого знания нет никакой пользы.
— Встреча с Вами – как раз тот случай, когда информация ищется целенаправленно. На нас вышли Ваши активисты
— Мои?
— Ну, из движения «4/20» – это же Ваше движение?
Данилов рассмеялся.
— Оттого, что я написал несколько текстов, которые понравились этим молодым людям, их движение не стало моим. Да, ко мне обращаются, я продолжаю теоретическую работу, участвую в семинарах, пишу статьи, читаю лекции – когда зовут. Но называть движение «моим» неверно.
— Вы не просто пишете тексты. Они воспринимают Вас, как учителя. У нас есть информация, что даже структуру движения придумали вы – а это далеко не просто какие-то статьи.
— Послушайте, я человек с большим опытом, как сказали бы наши любимые правоохранители, экстремистской деятельности. Помимо этого, я много времени отдал изучению революций и революционных организаций. У меня есть знания и опыт, и я просто делюсь ими с новым поколением, что в этом такого? Это отнюдь не делает меня их вождём. Решения всегда принимают они; я только советую.
— Ваши советы принимаются практически стопроцентно, без корректив.
— Это лишь говорит о том, что я даю хорошие советы.
— Вот вы говорите про опыт и знания, которые вы передаёте молодому поколению. Но, по мнению некоторых аналитиков, движение «4/20» принципиально отличается по способу организации от других политических движений. Аналогов найти не удалось. Как вы это объясните?
— Я сказал, что потратил много времени на изучение опыта революционных организаций. Я также обобщил собственный опыт. В итоге я написал книжку – «Менеджмент революции».
— Она запрещена, насколько мне известно.
— Совершенно верно, её запретили. Но, сами знаете: запретный плод сладок. Ищущий – да обрящет. Так вот. В этой книжке я уделил внимание и типичным ошибкам строителей революционных организаций, и их успехам. И то, и другое имеет две стороны: субъективную, то есть зависящую от творцов и исполнителей, и объективную – то есть исторический контекст. Учёт этого контекста необходим. Невозможно добиться успеха, если строить организацию по лекалам столетней давности. Любая политическая организация действует в некоторых социально-политических условиях. Её успех определяется множеством изменчивых и непрерывно изменяющихся факторов, как технологического, так и социального характера. Если Ленин полагал, что надо, в первую очередь, захватывать почту, телеграф, телефон, то сегодня подобное требование абсурдно. Обеспечить монополию на информацию таким образом не получится, да и вряд ли получится вообще. Следовательно, нужно ставить другие цели, в рамках этих целей – решать другие задачи, что, в свою очередь, требует другого типа организации. В книге я вывел несколько принципов, на которых должно строиться сегодня объединение или движение революционеров. Эти принципы прямо вытекают из поставленных задач, то есть реализуется проектно-ориентированный метод организации. Ну, там много всего, будет интересно – найдёте и прочитаете. В двух словах – я предложил модель, которая, по моему мнению, имеет все шансы быть успешной. А ребятам понравилось, и они взялись за реализацию. Что у них получится – покажет время.
— Предложение сотрудничать с нами – это тоже Ваш совет?
— Не совсем. В своих текстах я писал, в том числе, и о том, что новую революцию суждено будет совершить новому классу, имеющему непосредственное отношение к новым технологиям. Путём рассуждений и анализа существующего рынка ребята пришли к выводу, что ваша компания просто обязана стать флагманом научно-технической революции и, как следствие, революции социальной. Не могу сказать, что был в восторге; однако теория должна проверяться практикой, иначе грош ей цена. Поэтому я был вынужден согласиться с предложением выйти на вас.
— И всё-таки непонятно, в чём должно заключаться наше участие, каков практический контекст нашего сотрудничества?
— Это точно не ко мне. Возможно, ребята подтянули вас, так сказать, на будущее – чтобы были под рукой, когда понадобитесь. А что понадобитесь – у них сомнений нет.
— Ну, знаете ли… Мы люди практические, и не очень понятно, к чему тратить время на встречи, которые не несут конкретного результата?
— Во-первых, результат будет, уверяю вас. Во-вторых – вы познакомились с концепцией, возможно, в рамках предложенной парадигмы у вас появятся собственные идеи и предложения. Начиная от каких-то магистральных направлений и заканчивая вашим непосредственным участием.
— То есть, это мы должны придумать, как делать революцию?
— Никто от Вас этого не требует и не ждёт. Видите ли, революцию вообще невозможно сделать. Революция просто происходит; выбор сводится к тому, участвовать ли в ней, и как именно.
Европейская цивилизация излишне антропоцентрична. На самом деле, от отдельного человека зависит намного меньше, чем ему, порой, кажется. А когда речь идёт о больших социально-исторических массивах – судьбу истории вершат классы, а не люди. Более того: логика исторического процесса неумолима. Даже тираны, думающие, что противостоят революции, на самом деле только подкидывают дров ей в топку. Они ужесточают репрессии, и это неизбежно приводит к революционному взрыву. Так бывало чуть ли не во всех случаях, когда происходила революция. Но и на другой стороне баррикад человек точно также является всего лишь шестерёнкой в машине истории. Великие революционеры вошли в память только потому, что оказались в нужное время в нужном месте. Не было бы там их – мы бы просто знали другие имена, вот и всё. А революции всё равно произошли бы.
Так что советую вам спокойно продолжать заниматься своим делом. В нужный момент вы и сами поймёте, что вам следует делать. Возможно, этот момент будет отмечен каким-нибудь неожиданным визитом к вам. А, возможно, у кого-то из ваших сотрудников возникнет идея и предложение, которое кардинально изменит ситуацию. В любом случае, вы предупреждены – а, значит, вооружены.
12.
По дороге домой Антон пытался разложить по полочкам весь тот ворох информации, который свалился на него в последнее время. Он чувствовал, что оказывается в центре каких-то событий, суть которых была ему не ясна, и почти физически ощущал, как реальность сгущается вокруг него. Люди, с которыми ему приходилось встречаться, возлагали на него какие-то надежды, связывали с ним ожидания; однако ему совершенно не была ясна природа этих ожиданий и этих надежд. Он не первый год занимался достаточно рисковым бизнесом в весьма непредсказуемых условиях, поднял его с нуля, поэтому был привычен к нестабильности и неопределённости. Но до этого момента он всегда чётко видел свой путь в туманном будущем, оценивал сильные и слабые стороны – и свои, и людей, с кем приходилось работать. Сейчас же он искренне не понимал, с чего это такой внезапный интерес со стороны столь разных людей (и, видимо, организаций) к его скромной персоне. Это не могло не настораживать. Антон решил, что нужно впредь быть особо осмотрительным. Как говорил поэт, «смотреть вокруг внимательно и строго». Тщательно анализировать «входящую» информацию и не менее тщательно фильтровать «исходящую». В конце концов, в итоге всё встанет на свои места – в этом он не сомневался. Нужно только быть безупречным, как учили книжки; доверять своей интуиции и идти своим путём.
На следующее утро мессенджер на смартфоне прожурчал о входящем сообщении. Фильтр был настроен таким образом, что сигнал подавался только тогда, когда приходило сообщение от абонентов, внесённых в особый список. Антон открыл сообщение: это было письмо от одного из австрийских партнёров, в котором тот обращался к Антону с предложением пообщаться по видеосвязи. Использование подобного способа связи позволяло общаться с носителями любого языка – встроенная программа распознавала и переводила речь собеседника. Отдав текущие распоряжения, он позвонил австрийцу.
Курт горячо приветствовал своего русского партнёра, поинтересовался здоровьем супруги, Антон ответил тем же. Покончив с ритуальным вступлением, австриец перешёл к главному. Он сообщил, что через пару недель в Милане состоится большой форум, посвящённый прорывным технологиям, своеобразная выставка достижений, в которой принимают участие ведущие мировые фирмы, и поинтересовался у Антона, планирует ли «Несс» участие в выставке.
Антон вспомнил, что приглашение, действительно, приходило пару месяцев назад. Но политика компании была таковой, что они принципиально не участвовали в подобных мероприятиях. По общему их с напарником мнению, эти «ярмарки тщеславия», как называл их Василий, служили только для выкачивания денег из участников. Аренда даже скромного стенда на подобной выставке обходилась в несколько десятков тысяч долларов, а серьёзный павильон, какими хвастались транснациональные гиганты, мог вполне поспорить стоимостью с бюджетом какой-нибудь небольшой страны. Действительно, на подобных форумах заключались многомиллионные контракты – но эти контракты тщательно готовились месяцами. Процедура подписания была, скорее, эффектным рекламным ходом для участников сделки, являясь по факту формальностью.
Антон так и сказал партнёру:
— Курт, мы не участвуем в подобных мероприятиях, уж извините. Такова политика компании. Мы предпочитаем считать деньги, а не швыряться ими.
— А как же широкая русская душа? Шучу, Антон. Но всё равно – очень жаль. Мы могли бы прекрасно провести время. Да и жёнам не пришлось бы скучать: Милан – возможно, лучшее место для шопинга.
— Обязательно съезжу как-нибудь в Милан с супругой, но не в этот раз. К тому же я предпочитаю не смешивать работу и развлечения. А подобные форумы, всё-таки, подразумевают работу, если я правильно понимаю.
— Уверен, что и для будущего Вашей фирмы участие в подобном мероприятии было бы совсем не лишним. Ведущие мировые производители, огромные возможности.
— У нас теперь есть эксклюзивный партнёр в Европе – это вы. Мы вполне вам доверяем в дистрибуции нашей продукции. Если вы сами планируете участвовать в выставке, и вам требуются образцы нашей техники – можете смело на нас рассчитывать.
— Всё же надеюсь, что вы передумаете, и, если уж не будете участвовать со своим стендом, то хотя бы найдёте время, чтобы приехать в качестве гостей. Я бы познакомил вас с очень интересными людьми.
— Я подумаю. Возможно, удастся выкроить пару дней.
— Я также думаю, что вашему химику было бы интересно посетить выставку. Только сообщите заранее его данные, чтобы мы обеспечили ему необходимую охрану. Такие специалисты – на вес золота!
— Химику? – Антон напрягся, хотя и не подал виду. Осторожность и осмотрительность, напомнил он сам себе. – Я думаю, это какая-то ошибка. У нас нет в штате химиков. Мы же занимаемся механизмами. Напомню, что в нашем с вами тандеме за расходные материалы отвечает ваша компания.
— Ай-ай-ай, Антон! У друзей не должно быть секретов друг от друга! Насколько мне известно, вы выполняли эксклюзивные единичные заказы, в которых использовались до того неизвестные полимеры.
— Возможно. Но все материалы нам поставляли заказчики. Увы, сами мы ничем подобным не занимаемся.
— Ну что ж, возможно, меня дезинформировали. В любом случае, мы будем рады встретиться с вами!
— Всего хорошего, Курт! До встречи!
Антон закрыл программу и откинулся в кресле. Разговор оставил странное ощущение. Откуда они знают про химика? Конечно, Курт мог просто закинуть удочку, на «авось». И даже упоминание единичных контрактов ни о чём не говорит; специфика производства предполагает подобные работы. Но если нет? Утечка? Или действительно у партнёров настолько хорошо поставлено дело со сбором информации? Ведь, чтобы прийти к подобным выводам – мало было изучить их прошлые контракты. Нужно было иметь доступ к технической документации. Или им удалось получить образцы продукции? Впрочем, возможно, с этого и началось: сначала им в руки попали образцы, кто-то решил проанализировать их… а с чего бы? Да и как это возможно?
Немного подумав, он достал телефон и набрал номер Василия.
— Приветствую. Разговаривал только что с нашим австрийским другом. Нужно бы перетереть. Давай сегодня встретимся в штабе.
— Не вопрос. Если не возражаешь, я ещё Яну попрошу подъехать. У неё тоже есть информация про австрийцев. Думаю, тебе будет интересно.
— Какого рода информация?
— Лучше она сама всё расскажет.
— Хорошо. Тогда в 18:00 в штабе.
13.
Антон подъехал на «Кропоткинскую» загодя, чтобы переговорить с Михайлой Василичем. Тот уже ждал шефа у входа. Антон пригласил «Ломоносова» в свой кабинет и включил кофе-машину: важно было создать непринуждённую обстановку. От внимания Антона не ускользнула некоторая нервозность молодого учёного. И, хотя ему и самому хотелось побыстрее прояснить ситуацию, он решил выдержать паузу: завёл разговор «ниочём», дождался, пока сварится кофе; лишь сделав первый глоток, решил начать разговор.
— Михайла Василич, у меня к тебе есть очень серьёзный разговор.
— Слушаю Вас, Антон Валерьевич.
— Только подумай хорошенько, прежде чем ответить на мой вопрос. Ты кому-нибудь рассказывал о том, над чем работаешь, или о нашей компании?
— Нет, конечно. О компании – точно нет.
— Значит, о своих исследованиях всё-таки рассказывал?
— Как бы это объяснить…. Вы, наверное, знаете, что, помимо обычного интернета, есть, так сказать, более глубокий, что ли.
— Даркнет?
— Ну, иногда такой термин применяется. Так вот, там есть своеобразные форумы по интересам, и я являюсь участником некоторых из них.
— Ты понимаешь, что я попрошу тебя показать переписку?
— Понимаю… — вздохнул Михаил Васильевич. — Хотя мне и очень не хотелось бы, но, видимо, придётся.
— Ты, однако, совсем не удивлён такой просьбой?
— Нет.
— Я так понимаю, ты готовился к этому разговору? Были основания?
— Представьте, были. Хотя сейчас я понимаю, что, видимо, несколько не те, что у Вас. Может быть, поделитесь? А потом я расскажу, о своих основаниях.
— Хм…. Ну ладно: не вижу смысла скрывать. Ты слышал о форуме в Милане, посвящённом высоким технологиям?
— Да… – казалось, Михайла Василич удивлён.
— Меня сегодня настоятельно звали туда. И – как бы невзначай – предложили взять тебя.
— Меня???
— Ну, не то чтобы конкретно тебя – никаких имён не называли. Речь шла о химике. А ведь у нас в компании нет химиков, как тебе, наверно, известно.
— И что?
— Да ничего особенного. Сказали, что такие учёные, как наш химик, на вес золота, и что ему понадобится охрана. Так вот мне и стало интересно: откуда они знают, что на нас работает химик?
— А Вы не спросили у своего собеседника, с чего он взял, что на Вас работает химик?
— Не спросил. Но он сам ответил: сослался на некие наши прошлые заказы, в которых использовались новые полимеры.
— Уверяю Вас, Антон Валерьевич, я никому ни слухом, ни духом!
— А что там по поводу твоих форумов?
— Ну, там мы делимся догадками, некоторыми, так сказать, прозрениями. Но дело в том, что всё это – абсолютно анонимно. Все сообщения проходят через многоступенчатую систему фильтрации. Причём, я использую дополнительные средства защиты информации. Никакой хакер не сможет найти реального адресата.
— Но?
— Но буквально вчера вечером мой собеседник рассказал мне об этом самом форуме, про который вы говорите. И предложил встретиться там – обсудить взаимно интересные вопросы, посмотреть новинки.
— А ты?
— Я сразу прервал общение. Дело в том, что правилами сообщества строжайше запрещено встречаться в оффлайне. Вы понимаете, члены сообщества находятся на переднем крае науки – а, значит, многие занимаются секретными разработками. Работают на правительства, спецслужбы, корпорации. При этом внутри сообщества мы все равны и анонимны, и помогаем развивать науку. Все понимают, что они под колпаком, а, возможно, и не под одним. Никто не станет рисковать доверием и ставить под угрозу других участников. Есть негласное правило: если вдруг появляется подобное предложение – значит, скорее всего, на месте твоего визави кто-то другой….
— А может быть такое, что на человека просто надавят хозяева и потребуют поступить именно так?
— Это не имеет смысла. На подобный разговор никто не пойдёт, и за таким предложением следует мгновенный «бан» и исключение из сообщества.
Антон задумался, глотнул ещё кофе.
— Я так понимаю, о своём собеседнике ты тоже ничего не знаешь?
— Никакой личной информации. Модераторы жёстко следят за этим. Вы наверняка знаете про психологический приём: рассказать о себе, чтобы вызвать доверие у собеседника. Такие прецеденты раньше случались, поэтому за это также следует мгновенный «бан». Никаких имен, никаких названий, ничего, что могло бы помочь вычислить человека.
— Понятно. Найди, пожалуйста, Сергея и возвращайтесь вместе.
Увы, в режиме секретности есть и свои минусы. Чтобы защитить информацию, здание было буквально накрыто радиоэлектронным «колпаком». Внутри стен была проложена сеть из специально разработанного Михайлой Василичем сплава: она блокировала абсолютно любые радиосигналы как извне, так и внутри здания.
Через некоторое время Михайла Василич вернулся вместе со программером. Антон поручил Сергею выгрузить с компьютера химика всю его переписку в даркнете, обратив особое внимание на того самого собеседника, который сделал неожиданное предложение. Собственно, его интересовали два вопроса, технически взаимосвязанных: с одной стороны, можно ли было «найти» Михайлу Василича по тем сообщениям, которые он передавал, а, с другой – нужно было попытаться вычислить его визави. Сергей отнёсся к задаче с большим интересом. Он вообще любил работать с массивами данных, находить в них скрытый от других смысл. Антон также попросил Михайлу Василича оказать своему непосредственному начальнику максимальное содействие. Ключ к личности обоих собеседников мог таиться в каких-то совершенно неочевидных моментах – к примеру, выбор методов и подходов к исследованиям мог оказаться отсылкой к той или иной научной школе. Конечно, гарантий результата не было никаких, но нужно было выжать из этой ситуации максимум.
Антон проводил «ботаников» и устало опустился в кресло. До встречи с Василием и Яной оставалось ещё десять минут. У него возник соблазн просто «выключить» мозг на это время – когда-то он овладел этим навыком, и порой использовал его, когда чувствовал, что мозги начинают кипеть. Но сейчас явно был не тот случай. Вместо этого Антон откинулся в кресле и «включил» режим «перепросмотра», позволяя памяти «прокрутить» события последних дней. Он уже смирился с зияющим несоответствием между тем объёмом информации, которым он обладал и тем, который помог бы сформировать достоверную картину реальности. При этом он всё больше ощущал груз ответственности, доселе неведомой ему.
Антон всегда полагал себя реалистичным, уверенным в себе и ответственным человеком. Ему было привычно состояние, когда от его решений зависели судьбы людей – близких и незнакомых. Но теперь он чувствовал ответственность иного рода. Он порадовался своей осмотрительности, которая оказалась столь кстати во время разговора с Куртом. Ему, как казалось, удалось быть безупречным. Удастся ли дальше – уверенности не было.
14.
Его размышления были прерваны появлением Василия и Яны. Антон, как гостеприимный хозяин, предложил пришедшим присесть за стол, налил им кофе и сел в своё кресло.
— Можем начинать. Что у Вас, Яна?
— Может быть, сначала кто-то из вас расскажет, что известно вам, чтобы не повторяться, а потом я дополню.
— В таком случае – слово Василию. Он занимался подготовкой контракта.
— Ну что ж. Компания была основана отцом одного из наших друзей Фридриха Рильке – Иоганном больше тридцати лет назад. До основания собственного бизнеса Иоганн Рильке учился бизнесу в США, получил степень МБА в Гарварде, вернулся на родину, какое-то время был бизнес-консультантом средней руки, работал менеджером в нескольких фирмах, но больших карьерных успехов не достиг. Ближе к сорока годам Ганс Рильке решил, так сказать, выйти на новый уровень и создал свою компанию. По времени это произошло вскоре после его женитьбы на дочери одного из работодателей – не исключено, что Иоганн рассчитывал на деньги тестя. Основной деятельностью компании была организация производства: фирма проектировала производственные комплексы, рассчитывала энергозатраты, внутреннюю логистику предприятия и так далее.
Первое время дела шли средненько, но затем отец жены Иоганна внезапно проникся затеей зятя и стал активно помогать ему как связями, так, по видимости, и деньгами. Спустя пять лет после основания компании был заключен первый крупный контракт с «Сименсом». Дела пошли в гору: в числе клиентов оказались «Хенкель», «Бош» и другие гиганты. В общей сложности за двадцать лет компанией были спроектированы несколько десятков предприятий по всему миру. А потом произошёл внезапный поворот в деятельности.
Компанию нанял хозяин химического предприятия в Инсбруке – с целью оптимизации производства и сокращения расходов. Но тут грянул кризис, и концерн, нанявший фирму Иоганна, разорился. Главным инженером на фабрике работал молодой талантливый химик, Вольфганг Шойбель, По удивительному совпадению, он учился в одном классе вместе с молодым Рильке, нашим другом Фридрихом. По всей видимости, он уговорил одноклассника купить предприятие. Отец, который был совсем не против того, чтобы сын начал свой собственный путь, сделку одобрил. Так началась новая история компании. Тогда же в рядах менеджмента оказался и ещё один одноклассник Фридриха и Вольфганга – Курт Заубер, показавший в последствие недюжинные таланты менеджера и бизнес-стратега.
За последующие три года были приобретены ещё несколько химических предприятий, как в Европе, так и в других регионах. В условиях кризиса многие предприятия разорялись, и компании удавалось скупать их по дешёвке. В частности, были приобретены и два завода на территории бывшего СССР – на Украине и в Латвии.
Промышленное развитие сопровождалось и научно-техническим. Шойбель запатентовал несколько открытий в области химии полимеров, его фамилия гремела в научном мире. Затем смерть забрала основателя фирмы Иоганна, и Фридрих стал её полноправным хозяином. Будучи человеком разумным и порядочным, он сразу сделал Курта и Вольфганга совладельцами компании – правда, как показали последующие события, с некоторыми ограничениями. Бизнес, с которого начиналась компания, практически свернули; продолжаются старые контракты, но новых клиентов нет. Фактически, компания полностью переключилась на производство полимеров.
Два года назад компания испытала новый удар судьбы: пропал без вести Вольфганг Шойбель. Он попал в шторм, катаясь на катере. Историю не афишировали; по слухам, он был там с любовницей, которая также погибла. Официально учёного признали погибшим, но тело так и не нашли – что неудивительно, учитывая характер события. Вдова Шойбеля пыталась отсудить у компании права на патенты покойного и на его долю, но безуспешно. Все патенты, как оказалось, были оформлены на компанию, а его доля в случае смерти распределялась между другими собственниками, и передаче по наследству не подлежала. Вдове пришлось утешиться пожизненным пансионом в размере 180 тыс. евро в год, и ещё столько же будут получать до своего совершеннолетия сын и дочь погибшего.
Естественно, всякая научная деятельность после смерти Вольфганга прекратилась, он действительно оказался незаменимым. Вместе с тем, его разработки настолько опередили своё время, что их запаса хватит на десяток лет. А бизнес-таланты Курта и связи Фридриха позволяют компании чувствовать себя весьма уверенно. Собственно, это всё, что нам известно.
— А на каких условиях, если не секрет, вы договорились работать с австрийцами? – поинтересовалась Яна. – Ведь явно есть какие-то планы за пределами простого технического сотрудничества?
Антон переглянулся с Василием.
— Ну что ж. По ходу, мы в одной лодке, так что ладно. Расскажи, Вася.
— Мы договорились о создании совместного предприятия.
— И как запланировано распределение долей в предприятии?
— Наши доли – по 45%, остальные 10% будут принадлежать одному благотворительному фонду, который занимается поддержкой молодых учёных.
— И зачем это?
— По мнению наших австрийских друзей, это позволит новому предприятию выглядеть более респектабельно на европейском и мировом рынке, да и на налогах можно будет существенно сэкономить за счёт благотворительности. Но, в любом случае, участие фонда будет номинальным; в управлении предприятием он представлен не будет.
— Есть ещё вопросы, или Вы всё-таки тоже поделитесь с нами какой-либо информацией? – Антона стал раздражать это разговор, похожий на допрос.
— Поделюсь. Вы же знаете, где я работаю? Случайно я набрела на некоторые интересные документы. Согласно этим документам, предприятия нашей фирмы, находящиеся в России и Белоруссии, скоро сменят номинального хозяина. Новый хозяин – совместное предприятие, в котором моей фирме принадлежит 45%. Ещё 45% принадлежат одной немецкой компании. А оставшиеся 10% – благотворительному фонду. И, даже не спрашивая у вас, я заранее уверена, что это – тот же самый фонд «New Generation», который предложили в качестве участника вам. Кстати, вы что-нибудь про этот фонд знаете?
— Ну…, – Василий замялся. – Только публичная информация. Участвует в куче благотворительных программ, финансирует стипендии для молодых учёных.
— Я попыталась залезть глубже. Но – увы. Никакой информации по учредителям. Управляет фондом номинально попечительский совет, в который входит два десятка ректоров вузов со всего мира. Все они – уважаемые люди, известные в научном мире, но все, при этом – в очень почтенном возрасте. Представить себе, что двадцать старцев рулят подобной организацией, довольно сложно. Я даже не уверена, что они когда-либо собирались вместе. Зато по уже упомянутой схеме фонд является акционером трёх с половиной сотен высокотехнологичных предприятий по всему миру. По странному совпадению, молодые учёные, которые получали гранты от фонда на исследования – все, как один, трудятся на этих предприятиях, а студенты, выигрывавшие право на стипендию от фонда – также все без исключения идут работать на эти предприятия после окончания ВУЗа. Таким образом, фонд «New Generation» представляет собой колоссальный механизм, контролирующий хайтек по всему миру, начиная от науки и образования и заканчивая производством. И при этом совершенно неизвестно, в чьих руках этот механизм находится.
После сообщения Яны наступило молчание, которое, на правах шефа, прервал Антон.
— Что ж. Придётся всё-таки ехать. И ехать, Вася, придётся тебе, – Василий попытался возразить, но Антон повысил голос. – Это не обсуждается. Яну оформим переводчиком. Совещание окончено, не смею вас задерживать. Перед отъездом встретимся ещё раз, переговорим.
Продолжение следует
Материалы по теме:
Валерий Дмитрук. Налево пойдёшь — коня потеряешь (роман)