Проповедники реакции – подняли головы и рупоры. Сейчас их время, их масть. Некогда, совсем недавно, в общем-то, и пикнуть не пытавшийся Владимир Мединский после возвращения через неуспешные турецкие переговоры в медиа-пространство – стал практически телеведущим. Может, не только он, но и те, кто его туда (на телеканал «Культура») пустил вести «исторические» передачи, подзабыли, как он впал в государеву опалу? Это история не смены фаворитов и министров, а воздействия реальной, уличной демократии на диктатуру буржуазии (в итоге которой диктатор решил не идти против настроений масс).
Дело было в 2016-м, когда вовсю лютовали декоммунизация и украинский неонацизм, героизация Бандеры и Шухевича… «Питерские» решили не отставать, а перехватить пальму первенства в героизации пособников Гитлера, «показать настоящую декоммунизацию». Пребывавший ещё на посту министра культуры Мединский в компании других друзей Путина открывал в Ленинграде мемориальную доску Маннергейма (изображён был Маннергейм этаким исключительно царским военачальником: из ряда его орденов благоразумно были изъяты гитлеровские крестики, о чём упомянул «волшебник» Чуров). Открытие было обставлено с государственным шиком, однако как человек осторожный, Путин сам не заявился. Пустил впереди себя «прощупать болото» ближайших друзей – и не ошибся в предчувствиях, эту «линию Маннергейма», линию власти силовигархов на обеление не просто «героя белого движения», но активного пособника гитлеровской агрессии (обстрелы блокадного Ленинграда с финской стороны на его совести), «дорогие россияне» на малой родине президента приняли в штыки.
Благодаря тогда стоявшим на прогрессивных позициях другороссам – от доски этого «патриота России без большевиков» удалось быстро избавиться. По ней стреляли, обливали красной краской, в общем – власти решили поскорее припрятать её в Царском Селе (где стоит и конный памятник одному из Романовых, в укромном месте, подальше от глаз советских). Отступать Путин не любит – потому виновником этого поражения был закономерно, справедливо назначен инициатор «маннергеймизации» Ленинграда Мединский (вместе со своим РВИО, кстати, — вотчиной батюшки его). И лишён портфеля (там ещё коррупционное «пскопское дело реставраторов» подоспело, был вышвырнут по совокупности негативного рейтинга). Низведён до статуса профессора МГИМО в телетитровке (но и там стал вскоре персоной нон-грата)… Мединский «отстреливался в прессе»: в Российской газете проклинал за «Маннергейм овер» другороссов беспамятных, уподоблял их почему-то полякам, которые демонтировали тогда же памятники советским воинам (шизоаналогия какая-то)…
Потом, много лет спустя, Мединский вновь возник на телеэкранах – уже с другой стороны, водил Путина по новой музейной экспозиции, посвящённой блокадному Ленинграду, а не тем, кто его обстреливал. Попозировав эдаким услужливым экскурсоводом на фоне бывшего работодателя, Мединский вернулся в рукопожатные по-кремлёвски. Позже (потому что оттуда, с Украины родом) был отряжён на переговоры с Украиной, однако своим слезливым лицом мало чего добился. Его направили на более привычное мгимошнику поприще – читать лекции на ТВ о хорошей монархии и её верных псах. Гуманизировать (через позитивные оценки — прежде, по-советски стопроцентно негативных персонажей) торжествующий в России социальный регресс.
Итак, что же Мединский нынче проповедует? Барон Бенкендорф – душка, сентиментальный, душевнейший был человечище, который «не сделал всего зла, что мог сделать» (и даже из Герцена в защиту главы 3-го отделения цитата нашлась!). Искренне выступал против крепостного права, ну и декабристов-то казнил только по причине неизбежности, по причине особой государевой ярости… А какую замечательную личную характеристику Пушкину для родителей Гончаровой написал, разубеждая в его неблагонадёжности! Просвещённейший был человечище. Придумал форму и правила публичного поведения жандармам – велел быть им образцами гражданской активности. К марксизму велел относиться без должностной злости – поскольку сие учение умным представится вздором, и воздействует только на романтиков («умница» и тут просчитался, но на своём веку не увидал опровержения такого мнения)…
«Я ничего не хочу сказать хорошего о Третьем отделении» — прозвучала смешная фраза Мединского. А что говорил, причём много раз, в течение часового монолога? Хитренький рефрен, пропущенный через весь панегирик Бенкендорфу, — как бы усыплял бдительность зрителя. Мединский всерьёз говорил фразы «КГБ 19 века» — вроде бы в шутку сперва. А потом уже удлиняя цепь аналогии: «чекисты 19 века», «ВЧК-ОГПУ-КГБ» времён Николая Первого… Куда клонит – понятно.
Формации – вторичны, Россия первична. А у «России» (не у абстрактной власти, заметим, и тем более не у правящего класса) всегда были свои Бенкендорфы – её же надо защищать от ворогов внутренних, от смутьянов и посягателей на «государственность» (словцо сие тоже размывает предмет – сам строй, монархию, социализм ли). Надо так полагать, «глубокая» аналогия Мединского должна увенчаться выводом: Бенкендорф и Дзержинский равновелики и даже преемники! И тот и другой «защищали Россию» (хотя, при поляке Дзержинском это была всё же не монархия, а республика, причём сперва РСФСР, а потом СССР, включающий в новом, свободном статусе новые республики). Только отчего-то думается мне, долгие годы атакуемый такими же как Мединский антисоветчиками (а он журналистского происхождения был депутат-единоросс и министр, напомню, — в 1991-м был защитником «Белого дома») судьба Дзержинского, основателя ВЧК – не будет взята Мединским в качестве следующего сюжета. И уж тем более памятник Дзержинскому не вернут на место, как и название площади, название станции метро…
Игра реакционеров, причём просвещённых реакционеров – идёт в одни ворота. Вот уверен я, что памятник Бенкендорфу скорее встанет на «достойный» пьедестал где-нибудь подле Маннергейма, нежели из московской ссылки в Музеон (с того самого 1991 года когда Мединский ликовал по поводу «победы демократии» и Ельцина над ГКЧП) вернётся «железный Феликс». И само это приравнивание – вряд ли в пользу чекистов. Скорее, тут Мединский хочет «рейтинговое заимствование» провести: ведь чекистов-то, защитников трудового народа, а не царизма, до сих пор уважают в России, давно уже не советской, но советским народом населённой. А вот вешателя декабристов – как-то потомственно не любят. Но на то Мединский и пророк социального регресса, чтобы и стелу революционных мыслителей в Александровском саду превратить в стелу 400-летия Дома Романовых («вернуть трону»), и теперь рассказывать нам о хорошем Бенкендорфе, по смерти которого государь-батюшка Николай Палкин проливал искренние слёзы…
То, что ВЧК создавалась уже при диктатуре пролетариата – и антипримерами для чекистов были как раз жандармы (расправлялись с которыми в 1917-м даже не большевики, а эсэры и анархисты, после Февральской) и царёвы сатрапы из 3-го отделения, — Мединскому не так важно. То что не дворянство занималось теперь охраной, и не царского, а общественного порядка – тоже не суть. Ну, сами же заводы выдвигали на партактиве в ЧК своих лучших представителей, пролетарская демократия рождала новейшие формы самозащиты, а первыми заключёнными на Дворцовой (где располагалось первое здание ВЧК, рядом с Зимним) были как раз благородного происхождения контрреволюционеры (один из них убил Урицкого)…
Это же почти как при Бенкендорфе, Владимир Ростиславович, это же не мировую революцию, а Россию так защищали чекисты? Да к тому же, хоть и Советская, но это же была Россия – и какая, в конце концов, разница, какой в ней класс правящий?.. Это не важно, капитализм или социализм, это не важно – национализированы заводы или нет. Важно чтоб порядочек был!
Выходя сегодня на улицы Москвы, мы видим — чей, для охраны чьего богатства, это порядочек. Порядок, установленный расхитителями, приватизаторами социалистической собственности, проживающими под охраной личных армий, на Рублёвке, в Лондоне и в Геленджике. По выходным «бессрочным пикетом» стоят на всех бульварах, и особенно массово у Пушкинской площади полицейские автобусы и автозаки – государство настолько не доверяет народу, что готово оплачивать эти вахты (а это и солярка, и сверхурочные, — это большие деньжата из НАШЕГО бюджета). «Как бы чего не вышло» — как бы кто-нибудь не вышел на площадь, не сказал чего страшного для престола нашего питерского «чекиста», правды не сказал бы!..
А ведь когда-то защитник «Белого дома» Мединский готов был бы порвать любого «реакционера-совка» за свободу слова и политического высказывания своей позиции на площади – в том же 1990-м или 1991-м… Но теперь воспевает Бенкендорфа. Чудны карьерные и идеологические траектории кремлёвских «историков»!.. Вот это и были «Мифы о России» — комические куплеты о чекистах 19 века.
Дмитрий Чёрный, гражданин СССР