В декабре я закончил книгу про позднесоветский рабочий класс. Я знаю, что тема непопулярная и поэтому не удивился тому, что издательства на предложение издать мою книгу как правило молчат, отвечают отказом или предлагают издать за счет автора. Времена сейчас сложные, издательство не имеет шансов промахнуться и издать книгу, которая может провалиться в продажах.
Мой опыт сотрудничества с разными издательствами и чтение других авторов подтолкнули к печальному, но вполне очевидному выводу о том, что сейчас интеллектуальный труд в России ценится в материальном смысле меньше, чем 100 лет назад. Я понимаю, что в эпоху отсутствия интернета ленинский гонорар за книгу о развитии капитализма в России в 1,5 тыс. руб. – это нормальная цена (средний заработок фабричного заводского рабочего 20-25 рублей в месяц).
Сейчас, когда многое можно прочитать бесплатно в интернете, смешно мечтать о таких гонорарах (я, конечно, с Лениным себя не сравниваю, сравниваю гонорары за научную литературу). Не тебе выплатят какие-то деньги, а ты еще должен заплатить издательству, чтобы тебя опубликовали. Свободное распространение информации это круто и здорово, но вот исследователей это ставит в крайне сложные обстоятельства.
И тут несколько вариантов:
- Пытаться выиграть грант от какой-то академической структуры.
- Издаваться бесплатно и получать словесные благодарности в качестве гонорара.
Вообще, конечно, в идеале должны существовать одно-два марксистских издательства, которые могут держаться на плаву и платить какие-то деньги авторам. Но вот в России их почему-то нет, есть анархисты + люди, переиздающие старые советские книги за бешеные деньги и не платящие авторам ничего, но вот серьезных марксистских издательств нет. Почему их нет, я не знаю, но потребность в них огромная.
От редакции: Касается это не только столь специализированной исследовательской и исторической литературы, но и художественной. Былые «киты» вроде Пелевина — и те не знают, что делать, хайп спал, а звание «властителя дум» нынче на себе не ощущает ни один писатель, что в нулевых годах мог хвастаться премиями и получать по миллиону («Большая книга» именно такого уровня отстёгивала суммы — благо олигархат её и спонсировал) рублей, как тот же Сенчин.
Литературные премии нулевых годов как некий способ «разогнать», раскрутить маховик книгоиздания были созданы буржуазией и буржуазные же произведения так или иначе пропагандировали — если вспомнить, какой ужас награждали все эти «нацбестии», без различия названий премий (будь то «Русский букер» или «Ясная поляна» — продвинувшая друга Варламова и В.Толстого православно-антисоветского Водолазкина в ближайшие массы) нынче диву даёшься. Тот же «Русский садизм» — о красном терроре, — антиисторическая дичь на грани ненаучной фантастики, а ведь туда же, красоваться в лучах премиальной славы пытался человек с пивной фамилией! Или автор раскрученного ельцинисткой Еленой Шубиной романчика «Капитал»? Забыта и фамилия его, даже обещанного продолжения не настрочил про «лифтоны на пляже» сей гений — всё это были не писатели, творящие независимо от премий и рынка, а надувные шарики, более-менее успешные уловители общественных настроений, флюгерА…
В общем, нынешний упадок книгоиздания и самого по себе интереса к современной литературе — есть результат премиальных манипуляций, этого сомнительного допинга, который вывел на поверхность откровенных реакционных ничтожеств, идейных пустышек вроде Прилепина, и затем читатель вовсе разуверился во всей современной прозе. Она просто перестала его интересовать — как и сама современность с художественной стороны. Если живём по инерции, не пытаясь так отражать действительность, чтобы её изменить, — то и о чём разговор? Читатель вообще не любит, когда его дурят, и в период общего экономического спада, он предпочитает тому, чтобы «оставаться на связи» с поколением 1970-х годов рождения — читать иностранных авторов или советских писателей, классику, а не пресловутый и дутый новый реализм, на поверку оказавшийся старым-добрым конформизмом.
Бывшие патриотические фрондёры неплохо устроились в Госдуме, прислуживая прежде ненавистной им власти, а кто ещё не устроился — тот туда стремится. Неужели читатель этого не видит? Неужели он так глуп, чтобы не идентифицировать «революционера» Прилепина с нынешним опричником силовигархии или в 2012-м на Пушкинской ошую Явлинского и одесную Немцова проклинавшего Путина С.Шаргунова — с дородным депутаном-путинистом во фракции КПРФ? Да всё понимает читатель — потому и перестаёт читать, вот где трагедия (локальная, моего литературного поколения — но важная и для следующих). Однако тут нужно увидеть и диалектический момент — чтение не пресеклось с отмиранием «подававших надежды» в качестве актуальных авторов, оно поищет, и найдёт свои тексты. Просто сменились поколения, и то самое (путеводно мерцающее как идея, как потенция) Марксистское издательство (попытки создать которое предпринимались и в 00-х, и в 10-х неоднократно — в частности Кириллом Медведевым), которое действительно необходимо на фоне упадка, — сформируется только тогда, когда появится авторитетный голос уровня Ленина, способный привести за собой других достойных авторов. Очевидно, что и издававшиеся в нулевых «классики» марксистской мысли вроде Кагарлицкого проделали прилепинскую «эволюцию» в том же направлении — полной утраты авторитета. А читатель — умный парень, ему тратить трудовую денежку на проституток, пусть и бумажных, незачем.
При наличии и мощностей, и точек распространения не только аналитической и исследовательской, но и художественной марксистской литературы — нам предстоит пройти путь Гутенберга, как это ни печально сознавать. Некоторые шаги на пути поддержки прогрессивных авторов нами уже сделаны — ежегодно проводящийся конкурс, 12-я премия Демьяна Бедного тому подтверждением. А каждая книга, особенно художественно выстраданная, сегодня — верно, Максим, это обременение автору, но никак не способ заработать. Социальная апатия, communication breakdown, порождённая «проклятыми десятыми» — на спаде вообще всякой интеллектуальной работы антикапиталистически мыслящих, — выразилась в полном реванше либералов на ими же сформированном рынке, а следом за салютами в честь бредово-антикоммунистических «биографий» вроде написанного Ганиевой о Лиле Брик, просто пришла тишина и пустота. И переиздание книг советской школьной программы. Художественная проза нулевых годов, утратив свою общественную новизну и интригу (писать, как всё погано и безысходно — упрямо продолжает лишь Сенчин, кумир либералов и гопников), поволокла за собой в помойку и прочее, очистив книжные полки магазинов для детской литературы и советской классики.
Дмитрий Чёрный, писатель