Посмотрел несколько роликов Татьяны Соломатиной в её авторской ютуб-программе с названием, намекающим на нецензурщину. В целом, это любопытно, интересно, местами даже смешно. Конечно, композиция рыхлая, сценарий не проработан, героя нет, все программы выглядят как черновик программы, монтаж отвратительный, свет любительский, выпуски без меры затянуты, мхатовские паузы после каждого слова совершенно неуместны, смотреть лучше на скорости 1,5. Соломатина старательно косплеит Бэд Комедиана, но выглядит это примерно так же, как российское кино косплеит Голливуд. То есть получается очень плохо.
Но всё же, повторюсь, в целом интересно. Иногда встречаются смешные юмористические шутки. До Камеди Клаб, конечно, ещё далеко. Но уровень Петросяна уверенно достигнут и в чём-то даже некоторым образом превзойдён. Однако сама идея разговора о современной русской литературе в формате ютуба и тик-тока весьма удачна. И наверное можно было эту идею повернуть как-то во благо русской литературе. А можно было повернуть во благо себе. Потому что у каждого есть свой талант и каждый имеет право зарыть его там, где он хочет: кто-то в книгах, кто-то в тик-токе.
Но меня интересует другой вопрос. Являются ли ролики Соломатиной служением русской литературе? Вот так пафосно, да. Потому что сама по себе русская литература – это нечто такое, чему полагается служить. Простите меня, я совдеповский ребёнок из национальной окраинной школы, меня так наша учительница русского языка и литературы Марьям Абубакаровна воспитала. У Соломатиной или, например, замечательного умного Дмитрия Глуховского наверное были другие учителя и русская литература для них нечто другое: область рыночной конкуренции, успеха, торговли, борьбы за место под солнцем, самоутверждения, зарабатывания денежки в конце концов, а я устаревший, это не я виноват, это Зара Магомедовна виновата.
Вот, например, Бэд Комедиан своими убийственными обзорами, тем не менее, служит российскому кинематографу. Он специализируется на массовом кино и критикует его исходя из стандартов хорошего массового кино, которое снимается в Америке. Если у режиссёра наблюдаются некоторые проявления оригинальности и интеллекта (Юрий Быков), то Бэд Комедиан его не критикует, а поддерживает и поддерживает с ним уважительную дистанцию.
Есть ещё кинокритик Антон Долин, он тоже служит российскому кино и кино вообще. Иногда даже как-то уж слишком служит. Но бог с ним. Есть ведь и киновед Михаил Трофименков, который встраивает современное кино в историю кинематографа и обладает особым метафизическим возвышающим взглядом, что тоже в конечном итоге кину помогает расти над собой.
Из тик-тока Соломатиной мы узнаём, что все современные русские писатели дерьмо. А хороший был Эмиль Золя. И ещё Куприн местами тоже был ничего. Поэтому читать никому ничего не надо. Соломатина всё за всех, преодолевая тошноту, прочла и вкратце пересказала: дерьмо.
Кажется, Соломатина просто не любит современную русскую литературу. Может, она её как-то обидела. Может, не взяла в великие писатели земли русской. А может и не из мести, а просто так, бескорыстно, не любит и всё.
Но зачем же заниматься тем, что вызывает у тебя спазмы отвращения?
Это например если человек работает в рекламе йогуртов. И каждый его ролик про каждый новый йогурт рассказывает о том, что этот йогурт дерьмо. И этот йогурт дерьмо. И тот дерьмо. Все йогурты дерьмо. «Что же не дерьмо?» – спрашивает ошеломлённый потребитель йогуртов. А рекламщик отвечает: я вообще йогурты не люблю. И еду не люблю. Я люблю коллекционировать минералы. Вот минералы – это экстаз.
Ну так и иди в рекламу минералов! Какого х*я ты делаешь рядом с йогуртами?
Извините.
Это я не про Соломатину матом, это исключительно про вымышленного рекламщика йогуртов, который йогурты ненавидит (в первом романе Бегбедера — помните же? — прим. Д.Ч.).
Цель «новых критиков», конечно, понятна. Они хотят получить контроль над «дискурсом». Хотят сами устанавливать иерархии и, видимо, думают получать за это какие-то ништяки. Как сказал один мой умный друг: «они хотят держать район, но не заметили, что никакого района нету».
Проблема современного русского литературного поля, процесса, «района» не в том, что Елена Шубина не тех назначила в писатели, кого надо было назначить. Проблема в том, что никакого района нету. Литературное поле России – постапокалиптический пейзаж. Всё разрушено.
Нет книгоиздания, нет книготорговли, нет чтения, читателей нет. На крохотных островках строит какие-то подобия временных жилищ пара сохранившихся литературных институций, а вокруг бегают новые критики и поливают всё ядом, чтобы уж точно всё сдохло и ничего никогда не возродилось. Вот тогда, думают новые критики, мы на пустом месте воздвигнем собственную невообразимую популярность.
А на самом деле люди просто перестают читать книги. Совсем.
Да, во всём мире книга и литература теряют свои былые позиции. Тем не менее, в Европе, с одной стороны, и в Китае, с другой стороны, тиражи, чтение, понимание важности книг уже не в разы, уже на порядки больше чем в России. Хотя и там вроде тоже 21-й век настал.
Продажи бумажных книг падают, но там компенсируются продажами электронных книг. У нас — нет. Рыночная монетизация литературы падает, но компенсируется обширной государственной и частной поддержкой культуры чтения. У нас — нет. У нас просто катастрофический обвал без каких-либо компенсаций, сдержек, балансов. Просто люди перестают читать книги. Совсем.
Некоторые пока ещё смотрят ролики Соломатиной. И говорят потом: хорошо что я посмотрел ролик, не стал тратить время на чтение этого дерьма.
А потом и ролики Соломатиной смотреть перестанут. Этим всё кончится. О чём она там говорит? О писателях? Какие, на хрен, писатели! Нет никого. Эмиль Золя умер, все остальные дерьмо. Зачем читать? А читать не надо, так и смотреть не надо.
Так всё и закончится. Так, а не сверхпопулярностью книг самой Татьяны.
Последняя книга Пелевина – 70 тысяч экземпляров. Поди, ещё и не продана. А лауреаты премий издают 7 тысяч и рады до уср*чки. Это в стране с населением в 100 миллионов.
Какое поле? Какой район? Что вы хотите контролировать?
Впрочем, я опять забыл. Капитализм же. Конкуренция особенно сильна на падающем рынке. Когда в России останется всего один читатель, то пятьсот миллиардов новых критиков будут со всех сторон орать ему в уши, чтобы он не читал сто миллиардов новых книг, написанных пятью миллиардами современных русских писателей, потому что все писатели дерьмо, и все книги дерьмо, и жизнь дерьмо, а лучше всего солить огурцы, например.
Тогда этот последний усталый читатель скажет: «идите вы все нах*й». И выключит свой тик-ток. Навсегда.
Так и закончится русская литература.
И настанет праздник на улице Соломатиной и всех йеху, которые размножаются в её блоге и потом разбегаются по улицам кидать камни в окна читающих и пишущих. Они скажут: ура. Этот день мы приближали как могли.
И пойдут жрать солёные огурцы.
От редакции: Поскольку Герман коммунист, то и хочется поговорить как с коммунистом. На нашем, на марксистском языке, не только о надстроечных явлениях, но и о базисных детерминациях. И о влиянии надстройки на базис тоже, между прочим, каковое в наши дни, как при параде планет — можно редко, но наблюдать. Безусловно, «редакция Елены Шубиной» — это последний форпост русской литературы (новорусской — уточнил бы я). И вовсе не потому что сама Елена Шубина тоскующая по «островку 90-х» ельцинистка, либералка и продавалка, а потому что так уж сложилось. Выживают сильнейшие, как и банки. Фирма АСТ веников не вяжет, а если вяжет, то фирменные. Редакция же «ЕШ» — говорит «ешь!» своему читателю не только по рыночным принципам, само собой — потому что они уже сильнейшие, Шубина и Ко. Настало время воспитывать.
Это уж как сложилось в тех самых «боевых нулевых»: кто попал в топики, в нацбестики, — проще говоря, в обойму Сеславинского, тот молодец. Но тут-то и настаёт момент подойти с нашим историческим материализмом к «ЕШ»и всему тому п*здецу, который точно описал Герман.
Только ли на книжном рынке апатия, стагнация и аллес капут? Может, рынок (невидимая рука!) сей лишь отражает более существенные процессы в обществе? Что оно вообще думает-то, общество — не конкретно про политическую продажность Прилепина или постмодернистскую скукоту «Ивана Ауслендера» (на фоне того же гиперреалистического «Шалинского рейда»), а о жизни своей? Точнее, о вымирании своём, которое и првительство, и Путин не отрицают нынче, ставя целями нации просто выживание и дожитие? По идее, писатели и должны отвечать на этот неприятный вопрос — каждой книгой. А если не отвечают, то и, извините — ПНХ, как уже выше было замечено.
А вот тут я очень даже понимаю Германа и его негодование — да, мелкие насекомые и черви тик-тока приходят пожирать трупы больших писателей тогда, когда их очень вкусно подали-продали все эти «ЕШки», и это наверное неприятно… Но это так — в первую очередь потому что подававшие надежды писатели перестали быть властителями умов. Это ведь не так вот просто: написал книжку «Я — чеченец!» (или «Санькя», или «Ура!», или «Времявспять«) — и навеки умами овладел. Умы надо удерживать непрерывно, крепко! Выдерживать напряжение принципов, не перегорать.
Писатель — он не сразу памятник, он существо живое, и раз притянув к себе внимание читателя книгами, он отчасти уже и герой своих проз жизненных. Вот как Сергей Шаргунов, например. «Помогает людям» в Госдуме, вполне осистемившись во фракции КПРФ. Но писатель ли он теперь, властитель ли умов? Да, звучит уже как-то излишне пафосно, некорректно — как «служение литературе». Но что это, как не коммерческий успех и успешная монетизация звания писателя в депутатскую корочку — то есть тотальный успех по меркам «редакции Елены Шубиной?» Пописали, побунтовали, помелькали, были замечены, время юности вышло (но «Юности», наоборот, пришло), пора в консерваторы — вот и хватит, пора и «родине»-буржуазии послужить, государевым человеком побыть.
Полнейший успех! В золоте и шоколаде, в машине с мигалкой и в обойме Сеславинского, в упаковке рекламных билбордов «Манежной выставки» на остановках общественного транспорта — с надменным взглядом Дориана Грея… «Ведущие писатели». Куда и кого ведущие? На поклон и на службу силовигархии, правящим бессменно уже 20 лет мультимиллиардерам, — то есть тем, кто обокрал народ советский, отнял у него нефть, газ, индустрию, советское бесплатное здравоохранение и образование и вообще коммунистическое будущее?! Вот об этом бы писать романы, повести — да некому (про йогу и экзотические страны, конечно, приятнее и проще). Кроме этого чёрта неугомонного, маргинального — Чёрного… Ну, да ему и так нечего терять — он вообще сейчас безработный. Но пока пишет — то писатель…
Что вы написали со времён ваших (наших!) боевых нулевых — когда буржуазия вас боялась, когда банкиришка Авен нервно бежал штопать свои носки на мастер-классе для нацбола-карбонария Прилепина? Да, сбывая всё, пока продаётся, включая собственные идеалы, — вы стали ненужны читателям, людям то есть, и достались насекомым. Увы, законы природы. Можно ругать насекомых за то что они малы и ничтожны, неумны и назойливы. Но они санитары капиталистического леса, порождённые вами же, — см. «Жизнь насекомых»! Кстати, и Пелевин с горя отшатнулся от постмодернизма — почти в новреализм впал, но и там интереснее не стал, какую-то буржуазную муть несёт о Кубе, на уровне колумниста стал писать «великий прозаик»… (Кстати, государственно награждённую недавно Мишустиным дурочку Яхину с её «Зулейхой» Слона-мятина отм*дохала вполне прилично, хоть можно было сократиться вдвое — это верно, Герман.)
Хотите вытравить насекомых — подпалите лес! Подсечно-огневая литература, да. «Искусство в большом долгу» — поляну (район) ещё нужно выжечь, чем апокалиптические комедианты и занялись, не наблюдая света в конце чащи… Революция, вокруг которой вы потанцевали, но увидев толпы питерского зомбированного электората разбежались по системным партиям (или создали их — КПРФ тут ничем не отличается от прилепинской «Заправды») играть в дурачка с этим же электоратом, а на самом деле играть на стороне правящего класса, — революция остаётся в повестке дня не литераторов, но всей страны. Революция не эстетизированная, с штабными девочками и феерическими межпартийными интрижками, а базисная, крайне непривлекательная для Елены Шубиной и Ко — и вообще для буржуазии, которой многие из вас, новреалистов, включая Шаргунова, успели стать. Имеете возражения — пишите правдивые антибуржуазные романы, издавайте их с таким же трудом, как я, выволакивайте на своих плечах из «Литературной России», — и презентуйте, пропагандируйте по провинциальным библиотекам. Становитесь на сторону народа, который надо своим творчеством учить классовому анализу, творчеству масс и искусству революции, а не подпевать буржуям и их контрреволюции с удобных трибунок Елены Шубиной! «Помогать людям» надо путём просвещения и пробуждения их от спячки «стабилизации», от путинизма и капитализма.
Это всё работа для мастеров культуры. Мастеров! Ну, а кто не мастер — тот и вышел вон. Работа эта никак с премиями литературными, форумами Сеславинского и книжными ярмарками на Красной площади — не связана. Это пролетарская культура и литература, о которой недавно говорила Людмила Булавка с Гафуровым, который зачем-то помянул моЕ име-фамилие в пример современного пролетарского искусства (хоть уточнил бы, Саид, какой роман, какая книга, какие стихи — а то Людмиле и не на что отвечать было, хотя подписанные книги имеются в библиотеке Бузгалиных). И Виса Виталиса прибавил ещё зачем-то, как пример того что не нравится…
Вся эта энтропия и нежелание читать — не стихийное бедствие, но результат социального регресса, о котором я пишу с упорством Фредди Крюгера. И анализировать, как мы (на этот раз уже вы) оказались изжираемы червями — надо так же вместе, как пытались когда-то идти к читателю, фронтом «нового реализма». Но «новые критики» — пришли антитезой и моралью побеждающего постмодернизма-капитализма, о чём я писал ещё в начале проклятых десятых, когда наметился и новреалистов крен в постмодернизм и коллаборационизм.
Дмитрий Чёрный, ведущий РАДРЕАЛа.su