Книга малого объёма, но длинного разговора. Тот самый случай, который неистовый Виссарион (Белинский) и считал самым стоящим: книга как повод поговорить о важнейшем. Если бы меня спросили, однако, о какой книге легче писать, положив на весы с одной стороны «Идеализм-2005», а с другой толстенный биографический труд напыщенной дурашки Ганиевой о Лиле Брик, — перевесил бы тоненький и изданный на средства товарищей политэмигранта Макарова «Идеализм». В смысле, что писать о книжке в мягкой чёрной обложке, с рекомендованной ценой 282 рубля, – гораздо труднее. То есть «дать себе труд»…
Бывает просто, проще некуда (работавшие рецензентами поймут) – не обязательно дочитывать книгу до конца, важно уловить её цельность, идею и стиль, актуальность, и рецензия готова. Тем более что достоинство рецензии – лаконичность. В нашем случае – всё наоборот. Я не только не мог себе позволить не дочитать эту по сути проходную, попутную книгу, я ещё и не сразу сел за рецензию. Как будто продолжал внутренний диалог даже не с автором, а со всеми нацболами – и уже тут крылась мнимая целостность, моя ретроспективность, заменившая актуальность, поэтому к критике я прибавлю и самокритику. Поскольку критика будет недетской.
«Книга художественная, в отличие от Васиной» — сказал мне один товарищ-роккоммунар. Я бы не убавлял в данном сравнении достоинств «Комсомола имени Летова», там радреал на грани репортажа как раз на месте, а вот заимствованная киноинтонация этаких голливудских воспоминаний (а ля «Бойцовский клуб») не добавляет изобразительности, это факт. Точно такой же, как товарищ Кузьмин АКМовец на старте, Макаров, наоборот – не путается во временных условностях, а сразу приступает к делу. Непозволительно затянутые местами диалоги (когда в чехарде забываешь уже, чья реплика) сперва кажутся глупыми, но потом понимаешь, что это стиль, и это автор. То есть ни украшательства в этом нет (что хорошо), ни рефлексии (что плохо: никто не мешает добавлять в реплики визуальный контент, в чём тоже ведь авторское видение). Зато – о чём и предупреждал меня даронОсец Василий, — «там тоже радреал». Радикальный реализм – который только здесь и сейчас, и максимально подробно выхватывающий внутренний и внешний планы событий. Я бы назвал это в данном случае термином более попсовым – экшн.
Макаров с такой точностью воспроизводит ступени своего восхождения в НБП (иншалла запрещённая с 2006-го в РФ партия), что это можно считать безусловным достоинством книги. И как раз диалоги, сленг нацболов, их повадки, уже сформировавшийся к середине нулевых стиль – всё хорошо и на месте. Не требует реконструкции или эстетизации. Впрочем, тут мы имеем дело с некоторым эпигонством, и это уже не серьёзно, а забавно для тех, кто читал «Мою политическую биографию» Лимонова внимательно. Это её аналог – но у маленького героя и биография маленькая.
«Идеализм вульгарис»
Наверное, это успех книги, если тебе хочется прямо на полях её, как Ленин делал, черкать свою критику. Непосредственная реакция на книгу-экшн – что может быть лучше? Я постоянно тормозил в себе реакцию «тотального идеологического разноса» — тем, что дальше, может, появятся какие-то мысли. Они попадались, но в столь скудном количестве, что мне теперь и легко их без всяких заметок на полях извлекать.
Итак, рассказчик-герой приходит в НБП из АКМ и сразу приступает к делу – после «дела нацболов-декабристов»… Я, кстати, помню эти по-женски волнистые русые волосы на фоне «не пришей кобыле хвост» зелёного бомбера и вечнопечальное выражение лица, в подвальчике АКМ на Пролетарской конечно же виделись. Набор даже не идей, а просто мыслей, с которыми боец пришёл: «акции прямого действия должны продолжаться», «и я тоже посижу, если понадобится». Инструктирующий добровольца Роман Попков (в книге ещё этот забавный дилетантский стиль умиляет: пропуск букв в фамилиях или вместо фамилии первая её буква) изображён с таким любованием и уважением, на какое способен наверное салага, допущенный порисовать венки славы в дембельском альбоме. Что ж, и там были поколения и межпоколенческие отношения – правда, они были бы живы как мифология при победах партии, а с этим-то сложности.
Попков рисовал в школьных тетрадках солдатиков вермахта – выхватывается из разговора. «Скоро и это запретят!» — шутит сам Попков с долей шутки, потому что прут нашисты, а нацболы, значит, против этого… Чего? Макаров, конечно, хочет того или нет, – нарывается на милосердие. «Милосердие – поповское слово!» — сурово подсказывает киногерой Глеб Жеглов. А чекисты, как мы скоро выясним из немногих высказанных в книге идей, – враги вечные. Кого? Всех нацболов?
А это идеология? Или просто банда? Вот тут-то и вырисовывается в дембельском альбоме тот неизбежный букет вопросов, не ответив на которые, не стоит писать даже такие краткие воспоминания. Впрочем, и Лимонов на эти вопросы в полной мере ни разу не отвечал, надеясь, что то левые, то правые, а то быть может и вместе, ветра поддуют в паруса партии и она на таких вот новобранцах влетит куда-то… В Кремль? Это вряд ли. А вот в тюрягу – да ещё при такой «сознательности», — это да, это могём.
Кто-то скажет: что за моветон, пинать давно отжившие, романтические иллюзии, ведь книга так и называется «Идеализм-2005». Сразу «продаёт» себя со скидкой: мол, молод был и глуп. Но коли ты глуп – так покажи в книге своё развитие. Покажи, как «махачи» и акции прямого действия научили тебя не жертвовать собой ради отчаянно смутного представления о революции, но «учиться, учиться и ещё раз учиться» чтобы следующие партийные поколения не совершали твоих личных ошибок – чтобы партия росла не в застенках, а в массах. Но там всё наоборот! Старшие поколения (Попков) радостно кидают в топку своих убогих представлений о революции молодёжь (обычно это Лимонову и ставили в вину – почти цитирую главу «Рома и Лена»), тут и весь синопсис будущего партии. Хорошо бы понимать, с кем ведёшь борьбу – понимать классовую природу государства, чтобы распределять силы умно, как минимум. Если бы не высказывались вообще идеи такого плана по ходу событий – я б и не докапывался. Но идейки присутствуют.
Цитировать это глупо, обобщаю: это прохановщина, только со знаком минус. Тот идиотский, реакционный, унижающий критический (даже ещё не марксистский) разум самогон, который целое десятилетие в своей реторте «возгонял» Проханов в сторону Кремля, и его наконец услышали и приняли (на довольствие) – но самогон принят и выпит с благодарностью борцами с этим «государством».
Что, подзабыли прохановскую бражку, миллениалы? Режимы меняются, государство остаётся! Это не чехарда слов, это формула принятия контрреволюции. Тысячелетний рейх, восемьсотлетняя Россия (недавно про неё басил Зюганов) – короче, нет никакой разницы между царским жандармом и чекистом при таком обобщении. Ведь они защищают государство, а государство высшая ценность, какой бы класс в нём не был правящим. Всё, точка.
Собственно, я и не зря тянул с отзывом на книжку: как раз папа Про и явлен был now «на праздник», на этот раз удивительным образом в плетении нарративов доболтавшийся до восхищения триколором. Послушал бы Проханов начала нулевых себя нынешнего – точно застрелил бы. Но нет: теперь красно-коричневые переживания 1993-го перерастают в принятие «новой государственности» (путинской), в фундамент которой, оказывается, легли жертвы расстрела Дома Советов! Постыдился бы памяти павших, православный!.. То есть они гибли со словами «Со-вет-ская власть» от рук тех, кто срывал с баррикад красные флаги и рвал их там же под фотосъёмку, чтобы… триколор увереннее развивался над их могилами, развивался капитализм, креп тот самый класс приватизаторов, которому этот расстрел и был системно нужен (Госдума вместо ВС РСФСР, принявшая нужные Ельцину законы о приватизации). Логика придворного шизофреника предсказуема. Но чтобы вот так, открыто начать славить триколор, который сам же проклинал в своих передовицах, поднимая над ним выше если не красный, то хотя бы имперский, альтернативный триколор… Но это именно что бессмыслица заблудившегося эстета, которой грош цена в нынешнюю базарную Постэпоху – продался один, но хоть не дурил бы других.
Страшнее то, что и по ту сторону «России вечной», классовая природа которой игнорируется – на баррикадах уже нулевых годов, боевых и явно поумнее девяностых – всё тот же бред. И НКВД оказывается для мальчиков, рисовавших в тетрадках с упоением форму солдатиков, истреблявших их дедов – конечно же врагом. Его не назовёшь идеологическим, интуитивным, скорее.
(Кстати, этот вот стеклянный офисный домик на Трубной, на фоне которого красуется эта тихая мемориаловско-РПЦшная декоммунизация — собственность и прибыль Администрации Путина — к вопросу о знаниях и представлениях о государстве)
Макаров жалобно, снова ища сочувствия своим заблуждениям, рисует портрет семьи: мама уверовала, хотя всю жизнь в науке, отец слушает «Эхо Москвы», пожёвывая мамин салат. О, ужас! Это какие же невыносимые условия для жизни революционера! Салат-то с майонезом и луком, поди? Кошмар – бежать надо в тюрягу от «монстров с заплаканными глазами», эпигонство и тут играет плохую роль. Что жило в книге «Другая Россия» как разовый выверт эстета, принимается юным нацболом как доктрина. Не опасность, а вздорность (отвлекающую способность) этой книги мне пришлось разъяснять сослуживцу Алексею Воробьёву в редакции «Независимого обозрения» в 2003-м, он по просьбе сына желал рецензии. Не дал, осознанно – потому что это одна из худших и пустейших книг Лимонова, из которой лишь парочка образов переползает границу обложки: промискуитет (сексуальная комфортность – чертовски революционное понятие!)) и вертолёты-коммуны. Ну, так себе утопия – на трёхминутный клипец «Синдрома внезапной смерти» или «Союза созидающих». Книга написана не как идеология, а как интервью с собой практически ни о чём. Но вот же – пошли и за этим набором выдумок.
Впрочем, есть всё же идейная составляющая посерьёзнее. Автор любил нашу СКМовку, но больше неё в то же время полюбил эсэров и анархистов, изучал историю революционного движения. Вообще-то и там можно было заметить классовую борьбу (лишь ранний этап её, индивидуально-террористический – и классовый лишь отчасти, что докажут иные формы организации пролетариата далее) – но словосочетание это практически как у Проханова или Гитлера оказывается под запретом у борца с «государством».
Идиотизм такого идеализма приводит к предсказуемым «победам» и поражениям: акции с приковыванием себя и последующим «винтиловом» (снова помогает несовершеннолетний возраст), драки с нашистами. Побили нашистов, а точнее ими набранных фашиков из фэнской тусы. А государство-то, раз за разом, наблюдая битьё этих голов в свою, кремлёвскую стену – о, чудо! – начало брать их на карандаш. А за битьё своих посланников стало сажать. Тут механика, да-с. Если это и было целью – то дело сделано. «Украл-выпил-в тюрьму» тут модифицируется в «приковался-выпил-прыгнул-в тюрьму» — красиво же?
Где же вы, последователи? Нет и не будет последователей.
Ибо в этой неистовой, самоотверженной битве герою так и не удалось заглянуть под забрало государства. Истфак МГУ свой, ей-богу, лучше бы закончил, «идеалист» — как хотели «заплаканные монстры». Впрочем, вот самый «понравившийся» мне момент, ближе к финалу:
— Дарвин, ты видел табличку перед дверью сюда? – спросил я нацбола.
— Нет, не обратил внимания.
— Ну, там типа памятная доска такая. Написано, в память о смоленских НКВДшниках, которые в июле 41-го в боях за город погибли. Походу укатали немцы всю смоленскую мусорню тогда.
— Прикольно, да.
— Вот я думаю, главное, что поголовье тогда их мусорское сократилось. Так радует это.
— И путинские мусора того же заслуживают.
Говорю вам: Проханов, такое читая, ставит очередную свечку к иконе Путина и плачет слезами благодарности. Вы ведь всё правильно «поняли», нацболы (которых он когда-то любил). Да, путинские мусора, которые стоят заградотрядом (ага, подыграю идиотам образно) между пролетариатом и состояниями олигархов, которые защищают награбленное социалистическое приватизацией – это ведь те же самые НКВДшники, которые умерли за Советскую Родину, за социализм, от пуль национал-социалистов. Да-да, никакой разницы нет.
Вот так от идеализма до идиотизма – меньше шага, оказывается. Красно-белая шизофрения – ещё Ельцину на деле подыгравшая в булькающей самогонной реторте Проханова, — пошла в массы.
Немного о героях и «героизме»
Да, что же было в Смоленске? Очередная акция, когда «скучный» митинг коммуняк (а работа в массах для торжествующего индивидуализма – позор) затмевает пробег в здание где обитает губернатор, приковывание там, бросок листовок в никуда. Ранее, это же было проделано на ГАЗе – без каких-либо контактов с рабочими, которых тогда не уволили, зато увольняют и сокращают зарплаты сейчас на четырёхдневке… Морозный день, пустая утренняя проходная, удивлённые манагеры на этаже, с которого опять никому и в никуда летят листовки ради одной телесъёмки. «Моя юность прекрасная» — этим утешает себя автор?
Ну, как же – боролся с «государством Российским», с проклятыми чекистами неистребимыми… Чем ты, дурень позорный, лучше подло осмеянного тобой папаши? Ты ведь из его радиоприёмника пережрал этой провокаторской дури про НКВД, бойцов которого очень даже правильно, по-твоему, истребляли фашисты? Ты правым себя считаешь в этой картинке, идиотолист?!
Нарвался ты на кулак уже иного государства – которое как хитрая машина, наращивая частный капитал (рубцующаяся и распадающаяся ткань прежней социалистической собственности), использовало для охраны не соцсобственности, а капитала прежний советский механизм милиции. Потом, когда количество капитала перешло в качество власти, — название охранников поменяли на полицаев, и никто не пискнул против. Потому что буржуи гораздо лучше врагов своих мнимых знают марксизм-ленинизм. «Герои» поленились его учить – а эти-то с комсомольских пор помнят. И потому так долго у власти, что «хлоп, на лоб глаза полезли, лоб становится железным» — им не враги, не сила. А поневоле (и вот это должно быть обидно) – провокаторы, чайнички, спускающие пар народного, классового гнева в акциях прямой ненависти, встречающих противодействие государственной машины, которая устрашает на их примере миллионы. Да, в своём глупо упёршемся в персону Путина эпатаже можно дойти до Кремля и КДС, заслужить удар по фейсу тяжёлой руки самого Золотова и спровоцировать его убогий монолог про какие-то яйца, которыми дверь дерзновенного забросают — но это ли революция?
И вот, когда «борьба», не поднявшаяся до уровня эсэровской (и хорошо что не поднявшаяся – декоммунизация тогда у нас началась бы гораздо раньше, чем на Украине) дошла до логического конца, когда все сели, а партию запретили – спустя аж восемь лет, после точно такой же в идеологическом плане идеалистской, эклектичной, бесполезной, бессильной и бессовестной потому попытки качнуть власть в 2012-м, грянул Евромайдан.
В момент очередной трансляции событий в Киеве я оказался в предбаннике радио «Комсомольской правды» у одного телеэкрана с Игорем Чубайсом, он жрал шоколадные конфеты и радовался: «у них появился шанс спрыгнуть с нашего корабля!» Та самая, казалось бы, детская, простительная «ошибочка» радости идеалистов по поводу гибели советских чекистов от фашистских пуль – оборачивается, перерастает на наших глазах и в этом поколении в идеологию. Памятник Ленину, стоявший гордо в 1939-м в паре со Сталиным в Нью-Йорке как символ мирного наступления социализма, – валят в Киеве и бьют кувалдами потомки спасённых чекистами от нацистского геноцида (на месте первого памятника Ленину оккупанты поставили в 1941-м, кстати, виселицу, этого места боялся весь город).
На чьей стороне оказываются Попков и Макаров? Конечно же на стороне «свободной Украины» — ведь то самое, по-прохановски бредово понятое государство было их врагом. И анархисты с эсэрами боролись, наверное, не с царизмом, а вот с этой чёртовой «государственностью» (синоним классовой слепоты) – которая что при социализме, что при капитализме едина, и лучше уж бандеровщина и неонацизм, чем «быть под гнётом империи»… В общем, сборник самых реакционных идеек либералов плюс героика, наоборот, их классовых врагов-террористов – порождает предсказуемый идеологический эскапизм, борьбу не с тем, кто подлинный эксплуататор. То какая-то бабулька в метро, мешающая клеить рекламки (этим и товарищ Шалимов из АКМ, помню, подрабатывал) – «государство», то мент, то инспектор по делам несовершеннолетних…
Итак, хоть в обоснование «идеализма» и был процитирован как бы Платон, «платоновская пещера», но не понята даже она (бегство из пещеры, в которой видны лишь тени, не выход – тени это всё что видит разум, надо его обогащать «объёмностью изображения», идеями) – вот почему высшее образование всё же оказывается оружием на поверку истории «нулевых-десятых» получше бомберов, гриндеров, фаеров и прочих «аргументов». Учите, идиотолисты, Историю, мать вашу – в самом прямом смысле. Учите историю СССР, становления в нём социализма! Ленина читайте, Троцкого («Историю русской революции» хотя бы) и Сталина, это никогда не поздно.
А что автор оказался после 2014-го в числе налётчиков на одесский телеканал, принадлежавший пророссийскому политику – логично. Если бы оказался в числе сжигавших «совков» в Доме профсоюзов – я бы не удивился. Да, тогда нацболы – именно в силу полнейшего отсутствия в их жизни идеологии, — мгновенно оказались по разные стороны гражданской войны на Донбассе! И дело тут не в «плохом Прилепине», над которым автор пытается подстебнуться как над ментом с позиции «силовика», видавшего виды в своей партии. Повторяю: миропонимание что у врагов государства, что у его защитников – ОДНО! И оно глубоко, фатально аутистское, эскапистское.
Государство буржуазное, постсоветское – не наследник, а вор, промотавший наследство. Так понятнее? Его тактические уловки по «сбережению» советских символов – не должны вводить в заблуждение. Да, государство главный враг – но извольте знать детально, как оно устроено, на каких этажах ваши братья по классу и частично по убеждениям (если, опять же, они у вас классовые, материалистические, диаматические, а не идеалистские), а где только враги…
Местами мерещится прозрение:
Сейчас, спустя 12 лет, я по-другому смотрю на социальные конфликты. Нет, мое отношение к владельцам заводов, яхт и пароходов не улучшилось, скорее наоборот. Но столкнись я с подобной ситуацией сегодня, я бы предложил иной план действий – создать на заводе подобие рабочего совета, где люди могли бы обсуждать ход общей борьбы и принимать совместные решения, развивать конфликт в наиболее радикально направлении, вплоть до оккупации предприятия и расправ над особо жестокими начальниками и владельцами. — это про акцию на ГАЗе начала 2006-го года (о, тут время действия совпадает с главой «блОндушка» из моей второй книги прозы «Верность и ревность», 2012)
Да, кажется, автор всё же додумался до рабочего контроля, хоть и корявым языком. А вот что это за владельцЫ? – в случае ГАЗа это один Дерипаска… Даже тут — неточность, говорящая о блуждании впотьмах той самой пещеры, «подобие рабочего совета». Почему подобие? Нужен подлинный совет – как нужна и подлинная революция, а не сопли, пусть и кровавые, которыми не первый нацбол пытается написать книгу едва ли не эпохального героизма – идейно являясь антигероем для того самого трудового большинства, за власть которого вроде бы пытается положить жизнь.
Показали по телеку! Вот наивысшая награда того периода «борьбы», активизма — кстати, этот принцип (массы лишние в агитации – важна телекамера) в итоге и схлопнулся для нацболов, многие пошли работать на ТВ и в СМИ, чем Лимонов гордился в одной и «книг мёртвых». Не вышло революции, так хоть трудоустрились. Кстати, что убили Червочкина для острастки остальных – обычный бандитский приём для аудитории «борзых». Тут и государства не нужно: банда на банду, а методами тут партия более гуманными похвастаться не могла…
Ах, да — при всей ненависти к родителям и чекистам, автор очень жалел нижегородских бездомных собачек, и свой невежественный идеализм пытался обосновать ещё и этим. «Братьев наших меньших никогда не был по голове» — зато до травм бил ровесников за их причастность к совершенно непостижимому для героя государству нефтегазовых миллиардеров.
Но возвращаясь к тому, во что и с каким успехом влились эти, упрекавшие в нулевых нас в скучности и бездействии идеалисты. «Слава нации, смерть ворогам» — это нацбольская кричалка, перенятая целиком евромайданом. Что Попков стал навалистом в 2012-м, а в 2014-м евромайданщиком – наверное, греет душу автора. Не ошибся в герое! Нынешний Попков пишет вполне в эхомосковским стиле про «несчастных советских людей», коим через ГДР виделся капитализм, которого так сильно не хватало их сердцам… Вот и схлопнулся тот презрительный к «комми» романтизм нацболов – в Одессе 2 мая, как книга захлопнулся. Боротьбисты, марксисты и советские патриоты внутри сожженного дома оказались жертвами носителей тех заблуждений «левых националистов» (к ким примкнул «антиавторитарный» Макаров), что на этой почве переросли уже не в стильный-одеждный, сленгово-бункерный, гауляйтерный – а в реальный неонацизм. Да, тут буржуазия использовала активистов в целях укрепления своего господства в пределах одного осколка СССР.
Хорошо это, автор?
Они же не умеют логически отвечать! Посыплется винегрет про вековой гнёт Империи, всё та же прохановщина, но как претензия – об этом многие анархисты-автономы украинские тоже напевали… Пока к ним не пришли нацики с молотками и ножами во Львове, а чуть ранее, являя ту же самую властвующую буржуазию, но в ином обличье – приходила и СБУ, укладывая «левых националистов» (Вася, не шути так с умными людьми!) мордой в пол. Там же, в Львове снесли недавно стелу памяти красноармейцев-освободителей – ну, ведь там полютовали НКВДшники в 1941-м перед приходом вермахта, стольких бандеровцев перестреляли, однако для еврейских погромов всё же остались активисты…
Я заканчиваю эту печальную повесть о непрозревшем.
Как повоевавшие за воспетый в последней книге Прилепина неофеодализм братья по партии по ту строну разгоревшейся в Донбассе войны, Макаров, написав полезную другим но не себе книгу, — не понял главного. Что без революционной теории в башке стену не пробьёшь даже титановым лбом, без железных знаний, кто твой враг в этом государстве, невозможно вести с ним борьбу. И ты станешь неизбежной пешкой в его, государства, игре – так и вышло. Не суть, чьи капиталы ты обороняешь бредом про «совок» и заслуженную гибель бойцов НКВД в Смоленске – Коломойского или Алекперова. Ты, дурень – их пешка.
«Недостаточно нацбольский», «неизвестно откуда вылезший» Прилепин – тоже их, но уже офицер, в этой игре, в игре на их «понятийном» поле, есть ранги и чины. И только марксистское просвещение и вытекающее из него объединение с такими же по уму, по пониманию, – может не привести сразу (и тут как раз теорема доказана: поиграли в «революцию», не ведая о ней, и проиграли), но вести постепенно к свержению правящего класса, а значит и к победе над миллионно пока превосходящим тебя силой государством.
Дмитрий Чёрный, ведущий РАДРЕАЛа
