Дмитрий, приближается годовщина Великого Октября, и нам с Вами предстоят горячие дни. Рабочий университет начинает публикацию материалов международной дискуссии по перспективам коммунистического движения вперед, Московская рок-коммуна выходит на финишную прямую в подготовке и проведении 6-7 ноября фестиваля «Не пряча лиц». Насколько я понимаю, это уже седьмой по счету фестиваль в этом году. Причем коммунарское рок-движение развивается вглубь и вширь, обрастая новыми друзьями, участниками как в России, так и за ее пределами. Достаточно вспомнить ваши совместные концерты с Владимиром Курылевым из Ленинграда и турецкими товарищами из Grup Yorum.
Нас же особенно радует, что в движении вперед мы все чаще выступаем единым фронтом, подставляя плечо друг другу. В свое время Че Гевара подарил будущему чилийскому президенту свою книгу «Партизанская война» с надписью: «Сальвадору Альенде, стремящемуся другими путями достигнуть того же самого». 6 и 7 ноября вы будете продвигать наши, коммунистические идеи вперед энергией музыки, накалом и страстью революционной песни. И мы от души желаем вам успеха! А сегодня я прошу вас поговорить не музыке и группах, а о политической актуальности вашего фестиваля, выяснить ваше видение ключевых для нашего движения моментов, связанных с революцией – причём не столько в прошлом, сколько в настоящем и будущем.
Возможна ли в ХХI веке, с учетом экономических и политических изменений в мире, произошедших за сто лет со времени Великого Октября, победа социалистической революции в отдельно взятой стране или в пределах большого региона?
— Не только думаю, но и уверен, что возможна. Вспомнился этот же вопрос, заданный мной Егору Летову в декабре 2000-го под видеозапись («Егор, революция возможна?») – увы, он так и не ответил, потому что уже сомневался и «выбрал путь индивидуального спасения». А нам и спустя двадцать лет приходится отвечать на тот же вопрос, уже наедине со своим собственным опытом. Со своими взлётами «боевых нулевых», поражениями «проклятых десятых» и теми глобальными изменениями в мире, что произошли. В начале нулевых этот вопрос звучал на фоне нереволюционного, но на втором этапе силового взятия власти Чавесом в Венесуэле, на фоне «красного пояса» и в РФ – куда бодрее. Однако с тех пор Россия «распоясалась». А то, что тогда авансом называли «социализмом 21 века» на деле оказывалось, правда, госкапитализмом (в Венесуэле, в Боливии, где не было тотальной национализации) – но и он, очевидно, становился для той же Венесуэлы широким шагом пролетариата к возможностям и свободам, которых прежний компрадорский капитализм, без приставки «гос», не дал бы никогда, даже в виде свободного от труда времени… Тут есть один интересный момент: буржуазия за эти сто лет научилась тоже многому, подсмотрела и освоила саму форму революции (восстание), и по сей день пытается выхватывать власть либо у «социалистов 21 века», либо у собратьев по классу, — именно под маской восстания-негодования масс. Боливия, Белоруссия… Это пошлый трюк, как говорили в веке двадцатом. Победивший пролетариат так долго славил свою Октябрьскую революцию и эстетику её по всему миру, что её форма стала отчуждённой для самого пролетариата. И тогда ею воспользовались буржуи: вспоминаем Евромайдан 2014-го, когда маятник как раз качнулся вправо (одновременно и в РФ – уже вступившей в ВТО, проводящей оптимизацию здравоохранения). Вспоминаем наивную радость российского и украинского обывателя, именно обывателя (пролетаризированного, но несознательного) — от самой по себе возможности что-то, как казалось, базисно-государственное изменить майданом, поджигая покрышки и участвуя в уличных боях с «Беркутом», последним защитником памятника Ленину. Мы на этот счёт публицистически переписывались с Романом Сенчиным, так он до тупости упрямо твердил: «могла быть социалистическая революция». Откуда?! Какими силами?!! Вот настолько даже «образованный класс» (как любят называть себя либералы – от сельских до профессуры ВШЭ) не понимал сути событий, не знал самых азов революционной теории, марксизма-ленинизма, казавшегося этому «классу» чем-то устаревшим и ненужным для анализа современности. В итоге «революция достоинства» стала ускорителем социального регресса. В этом же направлении работают нынче спонсоры и участники Минскмайдана – форма революции работает строго против задач и класса той революции, которую «косплэит», Октябрьской. Революция как свержение буржуазии пролетариатом, как шаг к бурному развитию общества, индустриализации, – без оков прежней сословности и патриархальности, — вывернута буржуями же наизнанку, перевёрнута вспять, и является упаковкой в случае Минскмайдана для деиндустриализации, приватизации, социального регресса. При всём негативе этой тенденции, мы видим, что для достижения классово чуждых задач в таких «цветных революциях» — массы легко мобилизуются. Значит, есть силы-то! Более того, и в форму восстания, если вправить её назад, можно вставить верную, революционную, а не контрреволюционную суть. Это, однако, уже вопрос, касающийся субъективного фактора Второй социалистической революции. Которая может и должна победить у нас, в диком поле, называемом постсоветским пространством (по аналогии с безвоздушным) – иначе продолжится распад, вымирание населения.
С учетом опыта стран левого поворота в Латинской Америке двух последних десятилетий, возможна ли победа революции невооруженным (или как его чаще называют – мирным) путем?
— Как рассказывал нам Уго Чавес зимой 2004 года в Институте философии РАН, хоть он и пришёл к власти ненасильственным путём, но потом эти позиции всё же пришлось защищать силой. И в этом помогла ему (возможно, особенности быстрого перевода) «военная молодёжь». Молодёжь эта в бордовых беретах сидела подле нас и со знанием дела кивала на лекции Чавеса, так что в её существовании и верности команданте мы могли убедиться. Уверен, что и в нашей общественной ситуации без «военной молодёжи» не обойдётся. Ведь до сих пор и для них, курсантов-сержантов, и для тех, кого они, «солдаты сырьевой империи», по идее, защищают, — для подавляющего большинства трудящихся не решён генеральный вопрос: отчего в стране, богатейшей ресурсами, а ещё недавно и над этими ресурсами выросшей индустрией, имеются мультимиллиардеры, а пролетарий живёт от зарплаты до кредита? Хоть кризис, хоть пандемия – российский список-рейтинг «Форбс» растёт. А зачем такие богатства единицам, если они не умеют управлять миллионами (людей, а не рублей)? Значит, и управляют! И культурно, надстроечно, морально доминируют – и надо перехватывать инициативу, диктовать пролетарскую повестку сперва на этом этаже… Военная машина, доставшаяся по наследству от СССР нынешней правящей буржуазии – по идее, защитница этих сверхприбылей. В случае любого низового мятежа, буржуазия скажет чужими устами: вы что, смутьяны, против нашей стабильности, против порядка, хотите рабочих хлеба лишить? И смутьянам придётся очень уверенно, очень убедительно, по-ленински аргументировать – против какой именно стабильности и какого капиталистического порядка они выступают. Можно вспомнить и наобещанные в 2012-м врунишкой Путиным в майской панике 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест – которые буржуи не дадут никогда, а вот революция сделает их возможными. Необходимо иметь в НЗ свои «апрельские тезисы», а не майданить в массовке либералов. Иначе не просто раздавят, а ещё и отобьют охоту иным даже думать на такие темы – о стабильности вымирания населения РФ, об обеспечивающей это вымирание инфраструктурно (понимаю, абсурдно звучит- но ведь так) оптимизации здравоохранения, образования, и самой армии, кстати. Всё в РФ перестраивается десятилетиями уже не под жизнь тех 290 миллионов, что жили в СССР, а под нужды списка «Форбс» и необходимой его избранникам рабочей силы – сейчас нас всего около 140 миллионов, но и это не предел оптимизации нахлебников экономики Трубы. Возможно, приблизиться к революционной ситуации и удастся мирным путём – опять же, если парламентский кретинизм не возобладает, но решительный шаг вряд ли удастся сделать сугубо безоружно…
Возможен ли при этом приход трудящихся к власти широким народным фронтом с использованием буржуазных выборных механизмов?
— Знаю, в это незаметное и мирное движение веруют теперь не только в КПРФ, но и в ЛФ. Прямо зараза какая-то, не слабее коронавируса эта «игра по правилам», в которой невозможно выиграть у того, кто правила придумывает и меняет… Вспоминаю, как отчаянно поддерживали некоторых губернаторов на недавних выборах «политтехнологи» левого толка – тот же Лёня Развозжаев, обосновывал ещё этот меньшевизм цитатами из Ленина. «Выборы борьбе не помеха, выборы и есть борьба». Видимо, тоскуют по «красному поясу», который рассосался, плавно перетёк в «ЕдРо». Не осознав ошибок, политтехнологи порождают точно такие же симулякры альтернативности, прокручивают заново проигрышные сценарии… Сразу же после выборов обычно такие «последние ставки» и потуги забываются, а если и вспоминаются – то по экстренному поводу, как в случае Фургала, хотя там не КПРФ, а ЛДПР осерчала. Нет, приход к власти всё тех же персонажей из когорты парламентских аксакалов выглядит нынче иначе, и приходы эти показывают центральные телеканалы: пришли (в Ново-Огарёво, в Белый дом), пожали руки, получили ордена, получили повестку и поручения президента, и ушли исполнять. Как и пенсионную реВОРму сопровождали контролируемые протесты с выпуском пара и «президентскими поправками», так и в остальном, включая выборы – чудеса тут бывают редко, разве что в 2011-м, но и там всё вышло паром, потому что он стравливался, не накапливался и не двинул «паровоз революции» сразу вперёд.
Актуальна ли сегодня необходимость диктатуры пролетариата и каковы могут быть формы ее реализации? При ответе на этот вопрос просим учесть, что само понятие «пролетарий» вследствие научно-технической революции, изменения уровня образованности населения и т.д., неизбежно нуждается в уточнении.
— Отнюдь. Ничего коренного не изменилось: пролетарии мы все, поскольку средств производства не имеем в частной собственности. Продаём не свой труд (грубейшая ошибка так полагать), а способность трудиться в определённой сфере, при определённой квалификации-тарификации. Впрочем, глупая путаница тут у многих – приводят в качестве примера средств производства (чего?!) ноутбук, компьютер… На примере хорошо знакомых мне сетевых медиа – объясняю. Один ноутбук, один его юзер – в сумме не рабочее место и рабочий, не средства производства. Взятые отдельно – они ничто, максимум блог, но никак не СМИ. Средствами производства в данной отрасли (производства информации) является вся сеть компьютеров и трудящихся на них наёмных работников в момент или период коллективного труда. Ещё конкретнее: есть сайт, наполняемый информацией, есть владелец его домена, движка и т.д. Вот он – классический капиталист, потому что узел эксплуатации на нём завязывается, он раздаёт задания, функции и т.д. Кто-то печатает, анализирует, кто-то подыскивает рекламу, обеспечивает технически работу всей сети пусть даже удалённых, домашних рабочих мест. Работает коллектив, но владелец портала един, и сеть коммуникации – его, где бы и в чьей собственности ни находились отдельные её звенья. Средства производства и распространения информации тут – именно вся цепочка, но никак не отдельный ноутбук или даже фотоаппарат, видеокамера. Не случайно на Путин-ТВ и в буржуазных СМИ стали представлять главных редакторов по новой моде – «собственник портала», «учредитель газеты», подчёркивая именно имущественный ценз, частную собственность на средства производства информации. Да, НТР сильно повысила уровень образования пролетария, но его отношения к средствам производства не поменяла. Потому и диктатура пролетариата – как альтернатива диктатуре буржуазии, имеющейся сейчас, это та самая суть социалистической альтернативы, которая одна только и сможет объять ныне необъятное за счёт коллективизации управления. В плену буржуазных предрассудков даже наши вышеупомянутые «левые» политтехнологи пугались образа диктатуры пролетариата: то отправляясь на поиски и подсчёт поредевшего промышленного пролетариата, то ожидая от него актов изъятия личной собственности, жилплощади… Видно, что «Собачье сердце» политтехнологи читали или смотрели, а вот того же Маркса или даже Каутского хотя бы, которого отправил в печь профессор, – не читали. Противопоставить диктатуре пролетариата они потому пытались некую «диктатуру народовластия», имея в виду, конечно, союз с мелкой и прочей буржуазией. Но тут опять же оторванность от реальности сказывалась: мелкий бизнес, при его декларативной поддержке из Кремля, пролетаризируется, он и так неизбежный союзник пролетариата в схватке с крупной, «трубной» буржуазией, состояния которой буквально высосаны из Трубы, то есть – присвоение всенародной собственности, природной ренты по сути, а значит и доли мелкой буржуазии. Формы диктатуры пролетариата могут быть и вполне гуманными, как в области ликбеза-образования, физкультуры и культуры в 1920-х, и жесткими, как при чистках партии и армии в 1930-х – в зависимости от этапа классовой борьбы, от повестки революции и восстановления социализма, а в нашем случае и реставрации инфраструктурной «лестницы» в коммунизм.
Возможна ли в обозримом будущем победа революции в США и других центрах глобального империализма?
— Да, летние выступления в США заставили многих поверить в такое – социалистическая революция в самом сердце мирового эксплуататора и жандарма… Но если вспомнить, с чего выступления начались, чем продолжились и, главное, какие силы в них влились – далеко идущих тут перспектив нет. Да, некая реконкиста афроамериканских пролетариев поставила вопрос об уважении их – но в классовой ли плоскости? Удалось ли выйти за рамки как раз колонизаторами и рабовладельцами «белого мира» навязанного расового дискурса и сегрегации? Пока не удалось, хотя коммунисты и социалисты в США примкнули к БЛМ-движению, и правильно сделали. Но, — неожиданное сравнение, — как и в 2011-12 примкнувшие к либеральному по форме движению за честные выборы левые, они так и шли в хвосте, нисколько не влияя на повестку. В итоге расовый дискурс расовым так и остался, и на том протест успокоился. Куда безопаснее для властвующих буржуев, чтобы полетели головы памятников, а не они сами с вершин общественной иерархии. Но если считать это лето моментом пробуждения масс в США (теоретически и практически эти массы оказались на очень низком уровне, как ползунки – похулиганили и разошлись по домам, по гетто своим), — то в будущем нельзя полностью исключать революции в сердце империализма.
Каковы причины упадка коммунистического движения в мире? Задаем этот вопрос с болью, но невозможно игнорировать, что во многих странах движения, нарочито дистанцирующиеся от политики либо носящие ультраправый, популистский и прямо демагогический характер, имеют среди трудящихся и эксплуатируемых большее число сторонников, чем коммунисты.
— Имеют, и в ответе на первый вопрос я схему профанации революции именно поэтому приводил. Патриотическая фраза правых неизбежно имеет и классовый пафос, но всегда обращает энергию обворованного, угнетённого во благо угнетателя. Иначе не существовало бы пиар-служб и даже такой «чистой» вакансии, как пресс-секретарь президента. Это служба быстрого реагирования, конечно же, один человеком не исчисляющаяся – по сути это целый аппарат, этакий НИИ, анализирующий настроения общества и суфлирующий «говорящей голове». Не даром же Песков является совладельцем канала «МИР» — там всё, у кремлядей, всегда завязано на собственность, о чём я тоже мельком выше говорил. Нет там просто актёров, наёмных физиономий – они, задаром взявшие и распределившие между собой то, что принадлежало принципиально всем гражданам СССР в бытности соцсобственностью и партсобственностью в ЦК КПСС, — всегда имеют свою дольку, потому-то и несменяемы, о чём позаботились теперь и в конституции. Коммунистическое движение – есть составляющее общества всегда, в любом его численном явлении и направлении. И коль скоро общество регрессирует, комдвижение не может укрыться от этого процесса в своём вакууме. Буржуазия может палить из танков по этому движению, как в 1993-м, но может действовать и «мягче», как было в нулевых и десятых – лишь провокационно подталкивая к оппортунизму и расколам. В этих и стрелять не нужно – они, вон, ринутся поддерживать Минскмайдан, чем добьют и без того слабую поддержку свою здесь, в российском обществе. Так случилось и в моей родной ОКП, увы, и я не намерен этого скрывать, в отличие от троцкистов, засевших в нашем ЦК. Слабость комдвижения – то есть фактическое его стояние, а не движение, — именно тут и обнаруживается, на теоретическом уровне. Неверный анализ, ошибочные цели, неточно вычисленные «классовые враги» — порождают оппортунизм. Бытие определяет сознание, а неумение анализировать бытие марксистским инструментарием приводит к неспособности влиять на общественное бытие, и уже тем более ведёт к невозможности его революционно преобразовывать. Хвостизм бесконечный, оппортунизм и как следствие его апатия-мельчание, игра в выборА, ну и прочие традиционные занятия нынешних левых, которые отучаются зваться коммунистами вместе с забытьем научного коммунизма – вот та реальность, к которой пришли на всём постсоветском пространстве компартии за тридцать лет жизни при капитализме, уменьшившиеся в соприкосновении с новобуржуазным обществом. Молодой класс капиталистов отчасти состоит и из старой партноменклатуры (наследственно) – это передаёт ему некий иммунитет, что ли, и конечно пока не научатся штурмовать такое положение вещей коммунисты на уровне образа потребного будущего, в уме, двигаться просто некуда.
Насколько оправдано в современном мире существование компартий в национальном масштабе? Каковы могут быть сегодня и в будущем логика, перспективы развития Коммунистической партии?
— А вот тут, казалось бы, противореча самому себе, скажу, что они нужны. Любые сохранившиеся общественные формы, куда может вливаться и распространяться инакомыслие, — поможет революционному будущему. Да, возможно, что некогда республиканские и могучие, многотысячные организации к тому моменту станут карликовыми (если ещё не стали) или вовсе исчезнут, как в Казахстане или других рухнувших в неофеодализм республиках СССР – но если это будет конструктивная гибель, из которой рождается новое поколение оппозиции, а ещё лучше новое классовое сознание вместе с ним, то ничего и в этом страшного нет. Быть идейно представленными в обществе – вот что важно, но и это не самоцель, не самоценность. Бесконечная агитация старыми методами и непонятным языком – иногда хуже её отсутствия вообще. Но это не есть капитулянтство – быть не просто на задворках общества (куда и продвигает всё время нас «невидимая рука Рынка»), но быть сознательно внутри его большинства, вот сверхзадача для коммунистов в нынешних тяжёлых условиях. И это может быть любая фракция комдвижения – очевидно, что не значки и аббревиатуры будут решать, кто возглавит прорыв. Логика и перспективы движущей силы Второй социалистической революции пока трудно предсказуемы, но их легко вычислить через доказательство от противного – банкротство диктатуры буржуазии породит своего ликвидатора, и это при любых обстоятельствах будет пролетарий. Пусть умственного труда – если ему не оставят мощностей нынешние деиндустриализаторы, но он поведёт за собой и иные силы, важно будет успеть мобилизовать их, пока и те не разойдутся. Чтобы сработала формула «вчера было рано, завтра будет поздно».
Почему старые формы экономической борьбы труда против капитала, такие, как забастовка (стачка), не приносят современным трудящимся желаемых результатов? Какие формы экономической и политической борьбы возможны и необходимы в нынешних и прогнозируемых условиях?
— Как и сам пролетариат в сущностном аспекте, эти формы не менялись. Да, и забастовки – даже национального и международного уровня, — достигают только локальных целей повышения зарплат и улучшения условий труда/соцпакета и т.д. Это только экономическая борьба, но уже та борьба, из которой выходят обычно меньшинством бойцы политического фронта. Тут мы видим порождение массами вождей – правда, не всегда эти вожди доходят до вершин именно классовой борьбы, часто сворачивают, как тот же Этманов, подзабытый лидер МПРА. Стоило ему «продать имидж» питерским либералам и сказать что-то о Сталине брезгливое – всё, скатился обратно Сизифов камушек… Кто его вспоминает и слушает теперь, этого Этманова? Порою слово – бьёт бумерангом по твоему в коллективе завоёванному рангу сильнее камня. А формы борьбы, как и само выдвижение из экономической протоплазмы политических требований – всё те же, присущие наёмным работникам и их профсоюзам, никакого хождения поверх самоорганизации тут быть не может. Кропотливая работа, сходная со строительством, бережное перетаскивание с этажа на этаж стройматериалов – вот что ждёт нас в ближайшие годы, потому что даже благоприятные общественные условия сможет использовать лишь Сила, а чтобы ею стать, надо даже в период слабости работать и «учиться, учиться»…
Какие практические формы международной солидарности трудящихся возможны и необходимы сегодня и завтра?
— Солидарности служит сейчас всякая пропагандистская деятельность, поднимающая пролетариев над местечковыми буднями, в которые их упрямо загоняет буржуазия повсеместно. Например, наша рок-коммуна, наши фестивали, в этом году доросшие до международного уровня. Фестиваль «Не пряча лиц» в период пандемии и самоизоляции обрастает новыми группами и смыслами. И это замечательно, тут подойдёт и библейское «дух дышит где хочет» — я о солидарности в деятельности. Сейчас это и флешмоб, например, не предполагающий выхода на улицу. Замечательный и своевременный почин наша товарищ Джейн, муза Московской рок-коммуны выдвинула, едва выступления Black Lives Matter грянули. На это не скучно поглядеть и теперь – быстрая координация даже в условиях самоизоляции, суммация идей (вплоть до подбора музыки), и вот нас уже смотрят в США, крепнут в понимании справедливости своих выступлений. Завоёвывают целые кварталы в знаковом для рокеров Сиэтле, ощущая за спиной нашу солидарность.
Беседовала Елена Ложкина
ЭШЕЛОН выступит на двухдневном рок-фестивале «Не Пряча Лиц» 6 ноября.
O’Connell’s Рub
Ул. Покровка, 18/18, с.1
Начало в 19:00
Билеты здесь